Давайте обратим взор к сцене искушения в пустыне.
Излишне говорить о том, что стояла неимоверная жара. Правда, ужасная жара. На бесплодном небе ни облачка, солнечный свет буквально взрывает песок. От накала загорались ящерицы, и все место от этого искрилось. Медленно вращались тени растений. Он был похож на бродягу, когда я подошел к нему: борода всклокочена, ногти вырваны, круги вокруг глаз, ячмени на них, щеки впали, губы треснули и покрылись волдырями. Да, пост в течение сорока дней и ночей не прошел бесследно. Когда я нашел его, он сидел, сгорбившись, у входа в пещеру, прижав колени к подбородку и обхватив костлявыми пальцами голени. Вход в пещеру, дарящий прохладу, был совершенно черным, а выжженная в округе земля — совершенно белой.
— Ну, дорогуша, есть хочется? — спросил я.
И тут-то я проявил слабость. Да, неумение контролировать себя в его присутствии — это слабость. Каждый раз, как я его вижу, в моей голове происходит короткое замыкание и наружу рвется поток колких насмешек и унылого сарказма. До того раздражает. Уверен, если бы я только позволил этому потоку действительно вырваться наружу, если бы я только...
— А, — сказал он, — это ты.
— Ты ведь знаешь, что за этими диетами-ломками кроется ловушка?
— Ты зря теряешь время, Сатана.
— Ничуть, если мне доставляет удовольствие находиться здесь. Кстати, меня зовут Люцифер.
— Прочь.
— Подожди, ты ведь должен знать урок. Был бы я здесь, если бы твоему Отцу этого не хотелось?
Он вздохнул, понимая, что пришел сюда, чтобы пройти это испытание. В тот момент Он был мой.
— Ну, тогда продолжай, — сказал он.
И я продолжил. Предложенные вам версии никуда не годятся. Матфей90 описал лишь то, как я пытался заставить его превратить камни в хлеба (толкая его тем самым на все эти льстивые речи о «хлебе едином»), броситься вниз со скалы и ускорить спасение его ангелами (провоцируя тем самым всю эту чепуху о том, как нельзя «искушать Господа Бога своего») и, падши, поклониться мне (вытягивая из него весь этот дешевый вздор, начинающийся со слов: «Отойди от меня»). Напортачив с порядком и заменив гору зданием (в пустыне!), Матфею вторит Лука.
А теперь ответьте, неужели вы могли подумать, что это все, на что я был способен? Я просто хочу напомнить тем, кто случайно забыл: я — Дьявол. И даже если бы я им не был, я был бы полным болваном, полагая, что Его можно взять такой чепухой. Вы ведь просто не сможете есть хлеб после голодания в течение сорока дней и ночей. И что из того, что ангелы прилетели его спасать? Это дало ему возможность продемонстрировать передо мной свою значимость, возможность удовлетворить свое «эго» или самолюбие, но самолюбие не было его слабым местом. Если вы собираетесь искушать кого-либо, вы пытаетесь отыскать его слабые места. Все царства мира? С таким же успехом можно предложить ему полную коллекцию Покемонов. Евангелисты говорят лишь о том, что было бы искушением для них. Сыночка такое бы в жизни не заинтересовало. Мне совершенно все равно, что Евангелие искажает действительность, но мне далеко небезразлично то, каким мелким я там выгляжу.
Не считая ханжества и непостижимой иносказательности, у Иисуса было одно действительно слабое место. Сомнения. Исключительно редкие и неизменно преодолеваемые верой, но она ведь была дана ему изначально. (Я практически одолел его в Гефсиманском саду, как раз перед тем, как началось все веселье, и в последний момент на кресте, когда он, выслушав: «Говорил тебе, не верь Ему», — вдруг запаниковал и бросился на нас со своим лама сабачтхани.) Да, у него уже вошло в привычку то и дело задавать один и тот же вопрос: неужели все это необходимо? Предательство, размолвки, насмешки, порка, терновый венец, распятие, часы агонии и еще насмешки, глумление и так далее. Вполне естественно его интересовал вопрос: неужели все это стоит того, чтобы испытать это на себе?
Я перенес его в то место, где дюны обнажали скалы, отливающие в лучах солнца розовым светом.
— Ты все это делаешь, чтобы спасти мир? — спросил я его. (Он ничего не ответил, уставившись вниз.) — Ну, хорошо, — продолжал я. — Я покажу тебе, как будет выглядеть мир после того, как ты выполнишь свою миссию. Лишь основные события. Останови меня, если захочешь более пристально рассмотреть, что происходит.