Она не шутит и не лжет. Она будет слишком занята рекламированием правительства. Она будет слишком занята обеспечением политической поддержки со стороны привлекательных теннисисток с мировыми именами.
— Но как можно утверждать, что никогда не будешь комендантом лагеря? — хочет знать широко улыбающийся Трент, получив трубку. — Откуда такая уверенность?..
— Потому что я присоединюсь к любой группе, которая выступит против той, где будет хоть что-то похожее на лагерное начальство, — перебивая, неискренне говорит Джек. — Потому что я свалю из этой долбаной страны.
«А я нет», — думает честный перед самим собой английский поэт, опрокидывая еще одну рюмку водки со льдом.
— Вам дана власть, вы это понимаете? — говорит Тодд Арбатнот, специалист по связям из Вашингтона. — Если вам дана правильная система координат... Власть сверху и закрытый коллектив, в котором вы и должны осуществлять свою власть...
— Это как тест электрошоком, проведенный Милгремом, — говорит Джек.
Трент Бинток, глубоко вдохнув, радостно улыбается и с шумом распечатывает новую пачку «Мальборо Лайте».
— Кто этот Милгрем? — говорит он голосом человека, вдохнувшего гелий.
— В начале шестидесятых, — подхватывает Тодд, — в Нью-Хейвене Стенли Милгрем проводил эксперимент, целью которого было выяснить готовность человека выполнять приказы, даже если они вызывали страдания других людей.
«Я не знаю, кем был этот придурок Милгрем, — размышляет английский поэт, — но я знаю, как выйти из этого дурацкого эксперимента...»
Я же тихо сижу в сторонке, пытаясь утихомирить не испорченный кишечник и травмированный анус, а поруганное чувство уважения к сопернику...
— Итак, — продолжает Тодд Арбатнот, — «ученый», человек в белом халате, сообщает добровольцам, что они примут участие в эксперименте. Он поясняет, что за стенкой находится «ученик», подключенный к электродам, и каждый раз, когда он дает неправильный ответ на вопрос, доброволец должен включить электрошок, повернув выключатель. Ясно, что никакого электрошока нет, но этот ученик ведет себя так, как будто бы он есть, и каждый раз участник эксперимента поворачивает выключатель.
— Какой отвратительный эксперимент! — говорит поэт на грани истерики. — Какой предсказуемый!
— В той или иной степени, — добавляет Тодд (мне очень нравится голос Тодда; он сухой и спокойный... и напоминает о достатке старой Новой Англии). — Конечно же, некоторые из его добровольцев переставали добросовестно выполнять задание, когда слышали, как ученик за стенкой кричит, протестует, требует, чтобы его освободили, и долбит в стену... Но мужчина в белом халате велел им продолжать, и большинство из них продолжали. Дело в том, что, подавая ток, они передвигали выключатель из одного положения в другое: от 15 до 450 вольт. Эти положения были подписаны: «легкий шок», «умеренный шок», «сильный шок» и так далее вплоть до «интенсивного шока», «крайне интенсивного шока», «опасно: тяжелопереносимый шок», и, наконец, 450 вольт, на этом положении было написано «предел: 450 вольт». Более половины добровольцев продолжали, переходя от одного положения выключателя к следующему.
— Черт, — сказал Трент, получив настоящее удовольствие от рассказа, представляя себе драматизм произошедшего, представляя себе операторов, обратную съемку, крупный план. — Все это чертовски жутко.
— Хуже всего то, — говорит Тодд, — что при повторении этого эксперимента в Принстоне количество тех, кто проявил полную покорность, равнялось восьмидесяти процентам.
— Восемь из десяти, — хрипло сказал английский поэт, затем, бросив виноватый взгляд на сигареты Трента, спросил: — А можно мне одну?
— Да, и что самое поразительное, — продолжает Тодд со свойственным американцам изменением интонации утверждения на интонацию вопроса, — то, что один парень отказался, наотрез отказался применить даже первый шок. Просто не стал этого делать.
«Ублюдок, — думает английский поэт. — Счастливый ублюдок...»
— Конечно, — сказал Тодд, — вы ведь не знаете, кто был этот парень.
Все, кроме меня, выглядели озадаченными.
— Кто же? — спросила Лайзетт Янгблад.
— Рон Риденаур, — к моему удивлению, ответила Харриет.
Я и понятия не имел, что она была столь информирована и в том, что касалось этой истории. По-видимому, она купила авторские права на его рассказ.
— Что это еще за Рон Риденаур? — со звездной улыбкой на лице потребовал Трент.
Сквозь полумрак мы с Тоддом обменялись улыбками, будто Рон Риденаур мог оказаться нашим сыном.