АНДЖЕЛА МЭРИ ГАНН, 1941-1997,
ПОКОЙСЯ С МИРОМ
А теперь можете посмеяться. Так на меня подействовала фраза «ПОКОЙСЯ С МИРОМ». Ничего не мог с собой поделать. Это все Ганн. В последнее время он стал замечать за собой какую-то странную чувствительность к древним, освященным веками абстрактным существительным и священным фразам. «Долг». «Благоволение». «Честь». «Мир». «Покойся с миром». На глаза наворачиваются слезы. Он живет в смертельном страхе любви. Дитя своего времени, он запрятал все эти понятия в глубине своей души, в каком-то ее укромном уголке под толстым слоем пыли и паутины. Там они и хранились, эти святые реликвии, из которых наш скептик давным-давно вырос. Затем последовала смерть его матери, а вскоре после этого открытие, что, если случайно произнести эти развенчанные, как ему казалось, слова, их необыкновенная магия может воскреснуть. Телевизионная реклама авиакомпании «Бритиш Эруэйз», песни в стиле кантри, открытки с днем рождения компании «Холлмарк», церковные гимны. Лишь пару недель назад, еще до моего прибытия, он замер у какой-то церкви, где его внимание приковала хорошо знакомая мелодия:
Когда время придет, Отче наш, рядом будь,
Нам покой подари в час, что дан чтоб уснуть...
Ужасно. Он попытался избавиться от этого ощущения. Стишки, напрочь лишенные поэзии на стенах метро, где «прекрасное всегда являет радость»132 и отрывки из поэтических циклов исчезают в неловком молчании. Он, без сомнения, погиб. Однажды это была надтреснутая, но все же полная необъяснимого отчаяния механическая версия песни «Wish You Were Here»133 в исполнении уличного музыканта. В другой раз (ну, хватит) — речь Тони Блэра. То не было ни самоутешением, ни проявлением чистейшей сентиментальности. Скорее, странный резкий скачок нутра куда-то вверх, поворот или даже вывих чувства, который может заставить как вернуть свой обед наружу, так и разорвать сердце. Что бы это ни было, оно сбивало с толку, причем — я не преувеличиваю — сбивало с толку и меня, тоже довольно сильно, там, у гниющих останков старушки Анджелы.
Дебилизм полнейший. Пришлось встряхнуться четырехкратным повторением ирландского «Джейм-сонз» в близлежащем «Валете Кубков»134. (Хочу спросить, а как вы ведете себя, когда вас переполняют чувства? Разве это не то самое бремя всемогущего скачущего Иисуса Христосовича?) Я потом себя очень странно почувствовал, когда заиграло виски. Потерял сознание, как вы бы сказали, и все же, должен признаться, не так уж все и ужасно. Должен признаться (ведь должен же? Ну да, наверное...) немного... своего рода... Как бы это сказать? Внутренняя воздухопроницаемость. Пустое пространство вокруг встревоженного сердца. Такое ощущение, будто кто-то где-то (я знаю, знаю, знаю) тихо, незатейливо, без всякой тайной повестки дня говорил, что все в порядке, что наступит тишина и что мир приобретается по курсу потери...
В тот момент (познакомившись со следующей четверкой ирландцев, закурив «Силк Кат», чихнув и хрустнув суставами) я почувствовал, что смеюсь про себя над тем, в какую непредсказуемую и в то же время избитую шутку превращалась эта выходка.
Понадобилось ужасно много времени, чтобы добраться до дому. Мне тогда показалось чрезвычайно забавным наобум пересаживаться с автобуса на автобус и с одной ветки метро на другую. Думаю, не удивительно, что в конце концов я очутился в объятиях девятнадцатилетней ночной бабочки мужского пола в каком-то безымянном, но на удивление элегантном будуаре, где стоял запах лаванды, расположенном прямо над магазинами, торгующими порнухой, в стороне от Грейз-Инн-Роуд, хотя могу и ошибаться в точном указании места, поскольку где-то за час до этого я поддался уговорам торговца галлюциногенами.
Я... задержался в районе Кингз-Кросс, заинтригованный тем, что смогу увидеть одну из своих маленьких городских колыбелей порока (несчастья, сожаления, стыда, чувства вины, жестокости, жадности, ненависти, ярости, смущения) с другой стороны, с земли, так сказать. Теория на практике. Ученый-теоретик в шуме двигателей. Мои собратья сновали в эфире, занимаясь нелегкими соблазнами и мурлыча внушения. Я был несколько захвачен врасплох тем, что видел их, плывущих вокруг полчищ, пока не догадался, что это лишь обман зрения. Было необычно, позвольте мне повториться, видеть плоды трудов наших с точки зрения материи. Обычно, как вы понимаете, я и мои братья видим только духовные соответствия физических поступков. Существует целая область (ну вот опять: понятие «область» может завести в тупик, но это наиболее точное слово, которое у вас есть), где возникает духовная динамика этого смертного кольца. Мы знаем, что дельце удалось, но не потому, что мы видим тела, нет, а потому, что ощущаем результат (разрезы, кучи) в виде сооружения в этой духовной области.