Я задержался, как я уже сказал, в районе Кингз-Кросс, облокотившись на фонарный столб, с выражением, можно сказать, почти счастья на лице, когда мой взгляд упал на молодого Льюиса, он приметил мой взгляд, и, обменявшись многозначительным поднятием бровей и парой ухмылок, мы перешли от вульгарности его прейскуранта цен за услуги к очарованию комнаты над магазином.
Стройный юноша. Светло-карие, как у эльфа, глаза, остов и губы, которые в свое время пересекли Карибское море. Хотя цвет его кожи напоминал скорее кофе с большим количеством молока. Нежные (немного грязные при более тщательном осмотре) руки с длинными матовыми ногтями, и отголосок вьетнамской крови в удивительной пропорциональности для такого хорошо сложенного парня. И талантливый, насколько я помню, хотя последствия его внимания по отношению к предательскому члену Ганна были столь незначительны, словно он осуществлял магический ритуал, который не имел никакого эффекта. Ох уж эти наркотики! Тараканы сотнями устремились из штанин моих снятых брюк, темно-красные розы на занавесках превратились в крошечных карликов с мешками за спиной, моя рука увеличилась до размеров двуспальной кровати, целый стадион шепота, приток крови, я, выбрасывающий фонтаны чепухи, которые никак не влияли на спокойствие Льюиса. И, что хуже всего (вы уж слишком не расслабляйтесь, месье Ганн, я пойду на это преступление до того, как покину ваше тело!), пенис, который по способности сохранять чувствительность можно было принять за мягкую губку.
— Я не думаю, что это сработает, дорогой красавчик, — услышал я свой голос где-то в отдалении после сорока минут безрезультатной ласки — никакой реакции на твою... твою готовность выполнять поставленную задачу, надеюсь, ты понимаешь?
— Дорогой, здесь тебе никакого, блин, возврата денег, — ответил мой партнер, удивив меня тем, как быстро он перешел от роли неутомимого волчка к роли неудавшегося бизнесмена.
— Восхитительно. Такие условия приведут к тому, что однажды твоя голова слетит с плеч, хотя, разумеется, это будет делом не моих рук.
Не то чтобы это пришло мне в голову при виде внезапно появившегося над камином огромного боевого топора с двумя лезвиями, который бы очень подошел для осуществления этого намерения. Я так и представлял его себе: кровь запеклась на обоих лезвиях, к одному из которых пристал клок волос. Тем временем Льюис одевался, выражая отчетливое презрение каждой деталью своего туалета. Я подумывал, как достать топор, учитывая ту огромную бездонную пропасть, которая разверзлась на полу между мной и камином. В тот момент дверь открылась, и в комнату вошел бородатый мужик с довольно большой головой, черной бородой и светло-голубыми глазами. Он оглядел всю сцену, упершись руками в бока и выставив грудь вперед, что совсем не напоминало позу дамы из пантомимы, а скорее недовольное выражение скуки.
— Ну да? — произнес он довольно скептически, не обращаясь, как мне показалось, ни к кому конкретно. — Ну да? Ну да? Ну да?
Мне понадобилась целая вечность, чтобы стряхнуть с брюк Ганна больших черных жуков, к тому же меня постоянно отвлекали подступающая к горлу тошнота и не замеченные ранее белые мотыльки, которые хаотично двигались во всех направлениях, сплетая вокруг нас троих кошкину колыбельку.
— Хорошо, Гордон согласился на мои условия, детка, — произнес Льюис.
— Ну да? — повторил бородач.
— Я вот что думаю, старик... — начал было я.
— А ты, ясно солнышко, катись отсюда, — ответил он.
На меня это сильно подействовало, должен отметить. Нацепив наконец очищенные от жуков брюки и туфли Ганна, я нетвердой походкой направился к тому месту, где стоял наш косматый наблюдатель, нахмурив брови и плотно сжав губы, всем своим видом выражая отвращение.
— На твоем месте я бы ушел, — пробормотал Льюис.
Это был, как оказалось в дальнейшем, мудрый совет, хотя тогда я не обратил на него ни малейшего внимания. (Я хочу заметить, нет более верного способа заставить меня сделать что-либо, чем сказать, что этого делать не следует.) Кроме того, часами, даже днями часть меня исследовала потенциал данного мне тела, его нереализованную жестокость и подавленную энергию. Совершенно ясно, что хорошая взбучка не повредит Ганну время от времени. Может быть, даже предотвратит попытку самоубийства. (Меня просто шокирует это отсутствие жестокости из-за полного незнания ее лечебных свойств.) Никаких шансов проявить ее, пока в этом теле находился он, так как он буквально желтел от страха, выглядел, пожалуй, еще пожелтее канарейки под соусом, особенно опасаясь за свои зубы. (Что довольно странно, мне кажется, если учесть, к чему еще могла привести заварушка: к разрыву селезенки, перелому коленных чашечек, выбитому глазу, порванной барабанной перепонке, отбитым яйцам, вырванным с корнем соскам, ну и тому подобному), но я помню, какую радость было готово испытать его тело, как сильно оно было готово благодарить меня за то, что я наконец открыл миру загубленные таланты... Блуждающий в дымке серотонина135, я четко помню свой причудливый вид после нескольких ударов кулаком (я вообще-то сидел в широком кожаном кресле), как раз перед тем, как бородач, не стерпев того, что я взял его за лацканы пиджака, с поразительной скоростью и аккуратностью врезал мне, затем — все с той же скоростью и неизменной аккуратностью — усадил меня на задницу так, что его колени, намеренно или нет, оказались на уровне моего лица, которое было радо встречи с ними; согласно законам земной физики, это и произошло, причем так, словно пушечное ядро попало в ром-бабу. Мне кажется, что, кроме синяков и новой коллекции болей в различных местах тела, со мной сделали кое-что еще. Я не могу с точностью этого утверждать, потому что чернота поглотила все мое сознание за сотую долю секунды до начала сношения. Я пришел в себя спустя несколько часов и обнаружил, что комфортно примостился между мусорным баком и кучей бумажных обрезков в переулке за магазином. «Ободрали как липку», — подумали вы. Одурачили. Хорошо отделали. Отымели. Это научит меня, как шляться в пьяном виде и под кайфом с полутора тысячами фунтов в кармане. А славная команда, эти двое, Льюис и тот другой. Я подумал, что надо выяснить потом, кто из ребят работал над ними, и повысить того в должности...