- Остается лишь Рене Вобуа. Он кто?
- Этого я тебе не могу сказать, Стив.
- На него вчера дважды пытались совершить нападение, и он не только в хороших отношениях с полицией, но у него имеются и собственные ресурсы. Нетрудно догадаться, что, во-первых, он крупная птица, а во-вторых, с властями у него отменный контакт. Но как же тогда он поддерживает дружеские отношения с...
- С бывшими преступниками? - докончила фразу Модести. - Когда я еще руководила Сетью, у нас был отдел, работавший в сфере, касавшейся Рене Вобуа. Время от времени нам приходилось иметь с ним дело. И кроме того, он помог нам в одной операции, несколько месяцев назад.
- Разве вы не "отошли от дел"?
- Это другое... Небольшое приключение... - Модести усмехнулась. - Мы с Вилли успели убедиться, что тихая жизнь сильно утомляет. Нам нужно хотя бы изредка проветриваться.
- Как этой ночью?
- Ну, далеко не всегда все оказывается так драматично...
- Но вы, похоже, получили удовольствие от того, что случилось этой ночью, - с удивлением произнес Стив.
- Удовольствие? Даже не знаю. Мы не искали этого приключения. Разве люди получают удовольствие, когда лезут на гору? Я имею в виду сам процесс, когда болят мускулы, когда не хватает воздуха, когда можно отморозить руки-ноги? Когда ты то и дело можешь сорваться в пропасть?
- Я об этом не задумывался, но, похоже, удовлетворение приходит потом, когда покорена вершина. Ты победил обстоятельства. Но это альпинизм... У вас нечто совсем другое.
- Ну, не совсем. Но я не умею покорять горные вершины. Я делаю то, что у меня получается.
- Да... - Помявшись, Колльер сказал: - Сегодня ты убила человека. И Вилли тоже.
- И, по-твоему, это должно меня огорчать? - Она не сердилась, не оправдывалась. - Эти люди хотели убить Рене. А потом нас с Вилли. Ты думаешь, легко отбиваться одному от троих? Тут уж приходится поскорее успокоить кого-то из противников раз и навсегда. Но мы все же сохранили жизнь четверым. Так что не надо обвинять меня в жестокости, Стив.
Колльер вспомнил, как она противостояла вооруженному ножом педерасту. Как она взмахнула ногой и лезвие бандита оказалось в дюйме от бедра, там, где проходит артерия. Если бы ее расчет не оказался безупречным...
Он внутренне содрогнулся.
- Я никогда не убивала никого, кто не пытался бы убить меня или моих друзей, - сказала Модести.
Колльер беспомощно посмотрел на нее и спросил:
- Ты не шутила, когда говорила вчера, что надо знать меру?
- Ну да. Слишком много трупов создало бы лишние сложности Рене. И конечно, ему нужно было кого-то допросить.
- Боже! - протянул Колльер. Долго сидел он, опершись на подушку, потом попросил: - Можно я взгляну на твою ногу?
- На которую? - удивленно осведомилась Модести.
Она положила левую ногу на правое колено, отчего шифоновый пеньюар сбился, оголив ее целиком. У Модести была широкая ступня с крепким сводом, приятной формы, но подошва была жесткая.
- Это кое-что объясняет, - сказал он, не отпуская ступню. - Например, то, как ты расправилась с замком или прыгнула на булыжники двора. Но откуда такая прочность?
- До семнадцати лет у меня вообще не было обуви, - сказала Модести, улыбаясь. - И я много ходила пешком.
Колльер нахмурился. Нечто, таившееся в глубинах его сознания, вдруг всплыло на поверхность. Он сказал:
- Помнишь, когда я ночью спустился вниз? Ты рассердилась, увидев меня. Потом Вобуа сказал тебе что-то по-французски. Очень быстро, и я не разобрал. Так что же он все-таки тогда тебе сказал?
- Просил не очень тебя ругать за то, что ты хотел помочь.
- И все?
- Он сказал, что ты был вынужден это сделать, потому что... - Модести чуть замялась, но докончила: - Потому что испугался.
Колльер пристально смотрел на нее несколько секунд, потом кивнул:
- Испугался. И очень сильно. Это было отвратительно. Я вдруг представил, как нож входит в меня, крошит ребра... - Он сделал недовольную гримасу и закончил: - Извини, Модести.
Она убрала ногу и, чуть привстав, взяла его лицо в ладони.
- Но ты же все-таки спустился. Вот об этом-то и говорил Рене.
- Несмотря на дрожащие поджилки и понос наш герой ринулся в бой. Ты об этом? - Колльер говорил без горечи, но с явной самоиронией. Она смотрела на него с теплотой, и от этого у него заметно полегчало на душе.
- Что-то в этом роде, - отвечала Модести. - Это был неверный ход, но я понимаю, почему ты меня ослушался. Это не твоя профессия.
Она внимательно на него посмотрела. Казалось, она хотела задать вопрос, но потом передумала, и на ее лице вдруг появилась озорная мальчишеская улыбка.
- Ну, металлург, - сказала она. - Покажи, как ты уме ешь любить.
Стив почувствовал, как внутри у него все запело.
- Я должен показать свою беспощадность?
- На этот раз необязательно.
Он расстегнул ее пеньюар, отбросил его в сторону.
- Ты удивительное земное создание, - пробормотал он.
- Что означает "земное"? Дай определение.
- Ну тебя с твоими определениями. Просто тебе нравится заниматься любовью.
- Это плохо? Это дурно?
- Нет, если ты избирательна.
- Весьма, мистер Колльер.
- Рад это слышать, мисс Блейз. - Он двинулся к ней, и тут же зазвонил телефон. Колльер чертыхнулся. Она же усмехнулась и, протянув руку к аппарату на столике, взяла трубку.
- Рене? Как дела? Нет, вы не отрываете меня от завтрака. - Она лукаво покосилась на Колльера. - Ну что, есть новости от наших друзей? - Она долго слушала Вобуа, хмурясь все сильнее и сильнее. - Жаль. Ладно, берегите себя, Рене. Он может попытаться ударить еще раз. - Снова пауза, потом она сказала: - Нет, к сожалению. Я улетаю в Лондон сегодня вечером.
Колльер уже не понял, о чем они говорили потом. Когда она положила трубку, он вопросительно уставился на нее. Модести медленно, глядя в пространство, сказала:
- Их наняли. Аванс пятнадцать тысяч франков и столько же по выполнении заказа. Первый контакт по телефону. Первый взнос передан ночью человеком в машине в маске, сделанной из чулка. Ни описания внешности, ни фамилии. Рене никак не может отыскать хотя бы ниточку.
Но Колльер не слушал. Он спросил:
- Ты сегодня улетаешь?
- Да, у меня в Лондоне дела. Я как раз хотела сказать тебе об этом за завтраком.