Ольга не обращала никакого внимания ни на танцующих, ни на музыку, пробиралась по протоптанной тропинке, внимательно изучая неровности. Я привычно отпустил ее подальше, чтобы не выдать себя.
Сзади возвышения, на котором расположился вокально-инструментальный ансамбль, забор из прутьев обрывался, начиналось ограждение сцены, составленное из широкой деревянной доски, выкрашенной в красно-синий цвет - цвета чередовались. Ольга замерла в ожидании, что подтверждало совиное вращение головы по сторонам. Не совсем совиное, скажем честно - при большом желании она не могла делать полный оборот вокруг шейной оси. Но ей это и требовалось - за ее спиной была сцена, предназначенная для выступления самодеятельных коллективов. Следить за девушкой становилось все труднее, тем более стоя от нее в нескольких метрах на узкой тропинке, огибающей танцплощадку. Кроме меня и Даниловой на тропинке никого не было. Я опомнился, быстрым шагом вернулся назад, к воротам, и двинулся по одному из тротуаров, который под острым углом отходил от нужной мне тропинки. Я облегченно вздохнул, завидев интересующую меня особу на прежнем месте, по-прежнему вертевшую головой. Явно кого-то поджидала. Я пристроился на скамейке, лицом к Ольге. Расстояние не близкое, но зрение меня никогда не подводило, к тому же на улице еще не стемнело окончательно. Издали было заметно, что девушка продрогла. И не мудрено - не лето, а она нацепила блузу и юбку, больше ничего. Куда-то подевался свитер из шестидесятых, в данный момент он бы ей пригодился. И смотрелся бы не так инородно, как с платьем из тридцатых.
Выходя из дома, я надел курточку , и то слегка подмерз. Днем было не по-апрельски жарко - выше климатической нормы, и солнце уверенно поджаривало, а с его уходом на покой температура значительно понизилась. Думаю, находясь рядом с Даниловой, я услышал бы ритмичное постукивание зубов.
Ей повезло - не успела замерзнуть окончательно. Из ниоткуда рядом с ней выросла мужская плечистая фигура. Мужчина сразу сграбастал ее в объятия и приник к губам. Мне стало неловко, я отвернулся. Но краем глаза наблюдал за парочкой, боялся выпустить из вида.
Мужчина вел себя фривольно. С порядочными девушками так себя не ведут. Порядочная девушка съездила бы ему по физиономии. А эта извивалась, как змея на сковородке, и пыталась наэлектизоваться от мужчины усиленным втиранием. Мне стало совсем неловко. Ничего подобного я в жизни не видел. Даже в фильмах определенного характера. Потому что на такие фильмы пускали тех, кому до восемнадцати. Я не стремился туда попасть.
Мне было неприятно лицезреть любовную сцену, но я остался.
Интересно, мужчина знает, что имеет дело с малолеткой? Скорее нет, чем да.
Мужчина что-то шепнул Ольге на ухо, и они двинулись к выходу из парка, избегая оживленных мест - шли по траве. Протиснулись сквозь подстриженные кусты, служащие природным ограждением парка, и подошли к припаркованному на обочине автомобилю. Я отметил про себя: "Жигули-пятерка". Мужчина сел за руль, девушка пристроилась рядом. Автомобиль умчался. Я не очень-то разочаровался: узнал все, что хотел.
Осталось доказать, что одноклассник узнал о двойной жизни Ольги Даниловой и начал ее шантажировать. Она принялась искать повод усмирить шантажиста. Подслушала разговор двух заводил класса с моим новоявленным родственником, который пытался подружиться со своими недругами. Сначала решила "оставить дома" приятеля шантажиста, разлучить друзей на время: что-то подсыпала в пищу во время обеда в школьной столовой. На следующий день выкрала из портфеля Славика орудие предстоящего убийства. После чего договорилась с шантажистом встретиться в сарае. Якобы для передачи денег. Пока он не успел опомниться, сразу нанесла ему три удара в грудь кортиком моего отца. После чего стерла отпечатки пальцев с орудия убийства, оставила его рядом с жертвой и покинула место преступления.
И "перевела стрелки" на дурачка Славика, который притащил в школу офицерский кортик. А следователю Ольга поведала, что видела обоих одноклассников - и будущую жертву и Славика Саможенова - в то время, когда те направлялись к сараю.
И кто убил парня, если не Славик?
Какие еще нужны следователю доказательства?
Кортик принадлежит отчиму подозреваемого в преступлении, свидетельница видела их вдвоем. Кто усомнится в правдивости слов дочери уважаемого в городе человека, скромнице, не удивлюсь - отличнице. И мотив у Савика был - одноклассник постоянно унижал его при всем честном народе.
Но это всего лишь моя догадка. Нужны доказательства.
Но для начала мне нужно кое в чем убедиться. Не уверен, что очередная слежка что-то изменит, но все-таки...
Я вернулся домой, когда наша радиоточка прощалась с радиослушателями привычным образом - из радиоточки звучал гимн Советского Союза.
Я боялся получить нагоняй от родителя за позднее возвращение, но моего родителя не было дома. На кухонном столе он оставил мне записку, в которой сообщал, что будет ночевать у Маргариты. Ей нужна моральная поддержка.
Я отрезал себе горбушку хлеба, намазал сливочным маслом, присыпал сахаром и впился в горбушку зубами. Слопал за две секунды, недолго думая, повторил. Теперь я ел не спеша, запивал крепким чаем и размышлял.
Сделал вывод - у Ольги Даниловой "рыльце в пушку". Она тщательно скрывает свою вторую жизнь от родителей и от знакомых. Но найдется немало желающих поживиться на новости об Ольге. Кто ее отец, известно всему ее окружению. И в том числе известно, что отец приверженец жесткого воспитания. Открывшиеся новости о дочери, скромнице и отличнице, повлекут за собой суровое наказание...
Во избежание наказания Ольга Данилова может пойти на крайние меры, в том числе на убийство человека, который узнал о ее другой жизни. Или на убийство пошел ее близкий друг, которому она дорога. Тот широкоплечий бугай, с которым я видел ее в парке и с которым она куда-то умчалась. Бугай - это не Ольга, его не запугаешь и не выведешь на чистую воду. С ним гораздо сложнее...
Утром я пробудился раньше положенного времени, с трудом продрал глаза. Очень хотел поспать еще полчаса, но заставил себя подняться, умыться, перекусить на скорую руку и выйти из дома.
На улице весело чирикали воробьи, заливались соловьи, ворковали голуби. На клумбах красовались тюльпаны, похожие выправкой на стойких оловянных солдатиков. Между ними затесались ароматные гиацинты, удивленные нарциссы и пока не распустившиеся ирисы. Появилось желание двинуть в другую сторону, к Ритке. Встретить ее на крыльце дома с букетом цветов - не с клумбы, а купленными на небольшом рынке, который находился по дороге к ее дому. Я часто так поступал, чем радовал свою девушку.
Но сейчас я не мог так поступить, не мог забыть об обещании, данном отцу. Он на меня надеется. Так что первым делом - расследование убийства, а девушки - потом.
Я проехал несколько остановок на автобусе и быстро добрался до дома, где накануне совершила преображение Ольга Данилова.
Во дворе усердно махал метлой пожилой дворник скелетообразного вида. Несчастный вид говорил о многом: сегодня он чувствовал себя гораздо хуже, чем вчера. Я дал ему рубль на поправку здоровья, он рассказал, что Ольга часто навещает свою бабушку, которая почти ослепла. Приносит продукты, то, се, иногда остается у бабушки ночевать...
Я пулей домчался до школы, в которой учится Ольга Данилова и мой новоявленный родственник Славунчик.
Ольга, как прилежная ученица, явилась в школу в числе первых. На ее лице не было и следа вчерашней косметики. Блекло, скучно, правильно. Под распахнутым плащиком серо-грязного цвета виднелась школьная форма: унылое коричневое платье с кружевным белым воротником и кружевными белыми манжетами ( про манжеты я додумал: они не видны под плащом), ужасные колготки с затяжками, туфли, похожие на те, что девочки носят в дошкольном возрасте, блондинистые волосы затянуты в тугую косу. Кстати сказать, коса была неизменный атрибутом пятнадцатилетней девушки: и в образе крестьянки, и в образе девицы легкого поведения, и сейчас, в образе прилежной ученицы. Я засек время, когда Ольга пришла в школу. Когда она скрылась в здании, прошел через футбольное поле, завернул за угол сарая. Именно в этом сарае произошло убийство. Изучил навесной замок, даже подергал его усиленно. За этим занятием меня застал седовласый старикан с кустистыми усами.