Мне не отвратительно видеть пьяным мужчину. Папа никогда особо не пил. Потому, наверное, к мужскому пьянству у меня не выработалось отвращение. Я знал человека, у которого в семье пили в основном мужчины. Он ненавидел пьяных мужчин.
Лично я в детстве видел в основном пьяных женщин. Пила бабушка, пила сестра.
Я не считал, сколько бабушка выпивала за раз. Но пила много и не стеснялась даже одеколона.
Матушка однажды привела меня к ней в гости. Мы открыли дверь, вошли в квартиру, в которой стоял запах горелых тряпок, алкогольного угара и дыма. Воздух был плотным, сырым и удушливым. А еще он был заряжен чем-то ужасно тяжелым, какой-то темной энергией, так что всем своим существом начинаешь чувствовать тревогу.
Бабушка валялась пьяной на постели, от которой воняло. Матрац был прожжен бычками. На полу стояла целая батарея пустых бутылок, и рядом с ними, среди пепла, окурков и обугленных спичек, валялся какой-то лысый мужик в мокрых штанах. На соседней кровати лежала чуть живая прабабушка, которой было уже за семьдесят. Она не пила спиртного и была страшно суеверной.
Ясное дело, что моя матушка не стала меня оставлять в этой квартире. Я был еще слишком мал, чтобы анализировать ситуацию. Но инстинктивно я все понял, такие дни понемногу откладывались у меня в душе, формируя своеобразное мировоззрение.
Бабушка пережила много тяжелых времен и событий. Послевоенное время, террор СССР, постоянные переезды. Ее кочевая жизнь меня пугала – у ее детей постоянно менялись друзья и папы. В этой жизни не было тепла, так как человек попросту не успевает привыкнуть к новым знакомым.
Могло ли это стать для моей бабушки причиной тяги к спиртному?
Она отличалась суровым характером. Любила устроить драку, била своих мужчин. Во многих ситуациях она себя вела, как мужчина. Еще у нее был пробивной характер – она получала все, что ей нужно было для жизни, в любых инстанциях. Умела скандалить, а когда того требовала ситуация, могла и расплакаться, лишь бы добиться своего.
Она много курила. В ее квартире постоянно стоял запах дыма дешевых сигарет. Ее мужчины тоже много курили и пили. Один из них впоследствии умер от алкогольного отравления.
После смерти своего последнего мужа и своей матери, она перестала общаться с нами. Ее мир замкнулся стенами квартиры.
Бабушка перестала выходить на улицу, ей было плевать на то, что происходит в мире. У нее не было ни телевизора, ни радио. Почти всю пенсию она тратила на выпивку. Набирала кучу бутылок, и могла неделю, никуда не выходя, одиноко сидеть в своей квартире.
Немудрено, что однажды у нее случилась белая горячка. В такие моменты она любила материться и ссориться с видимыми только ей людьми. Она ругала потусторонний мир.
А если ей становилось совсем одиноко, она заливала квартиру соседей снизу. Те ломились к ней в дверь, ругали ее и вызывали милицию. Могла она и поджечь свою квартиру. Причем последний способ был более действенным, когда ей требовалось общение. Это развлекало ее.
На утро, слабая и больная, она обливалась холодным потом, не имея возможности даже дотянуться до стакана воды. Бред стихал, и она становилась маленьким ребенком. Сжималась в комочек и отключала свой мозг. Такое состояние называют алкогольной кататонией.
В такие моменты, наверное, она становилось девочкой и возвращалась в детство. Мне сложно даже предполагать, что происходила в такие моменты в ее голове, куда отправлялась ее душа.
В моих снах ко мне часто приходят мои родственники, в том числе и умершие. Они умоляют меня помочь им, сделать хоть что-нибудь во спасение их душ. Приходила и бабушка. Она ругала меня, выла как ведьма, умоляла или плакала – лишь бы я сделал хоть что-нибудь, дабы облегчить им всем жизнь в другом мире. Я считал это чем-то вроде проявления кармы и верил, что это настоящие души моих предков обращаются ко мне. Пока мне не стукнуло двадцать, я боялся их вторжения в мои сны.
Они раскалывали мое «Я». В них было столько отрицательной энергии, что тревога во сне заполняла мое сознание до краев. Они показывали мне картины своей жизни. Однажды я закричал и бросился бежать. Я находился в какой-то башне, сломя голову бежал по ступенькам вниз. Летели перила, проносились этажи, а мне становилось нестерпимо жарко. И вот я оказался на самом нижнем этаже. Здесь жара стояла невыносимая, в огромном душном помещении имелось множество дверей, за которыми полыхали языки огня. Это был ад. И я испугался навсегда остаться там. А проснувшись, еще больше испугался того, что мои родственники попадут туда, а некоторые уже там. Им нужно было как-то помочь.
Я и сейчас думаю, могу ли я хоть что-нибудь сделать для них? Вряд ли! Я все еще в поисках какого-то необычного лекарства, которое может излечить не тело, но и душу.
С возрастом я сумел заставить заткнуться своих родственников в моей голове. Они еще живут там, но уже не угрожают мне, поскольку знают, что это бесполезно. Они молча наблюдают за мной, и так же, как и я, ждут этого чудесного лекарства.
Моя бабушка перед смертью уже путала мир внутренний с миром внешним. Когда ее состояние совсем ухудшилось, матушка забрала ее к себе домой. Там мои родители контролировали каждый ее шаг. Благодаря этим обстоятельствам, перед самой смертью она почти не пила.
Хотя однажды, когда никого не было дома, она нашла под ванной несколько бутылок советского огуречного лосьона и выпила его. Этим лосьоном отец любил пользоваться после бритья, чтобы прижигать мелкие порезы.
Но, в общем, моя бабушка, несмотря на свои привычки, сумела вырастить детей в очень непростое время, сумела поставить их на ноги. Я иногда всерьез думаю, что, если бы не алкоголь, то, возможно, и меня бы не было на этом свете. Ведь алкоголь заполнял пустоту в душах моих родственников, когда жить было совсем невыносимо.
***
Пила моя старшая сестра.
Когда-то в молодости я во многом брал с нее пример. Она отлично рисовала, была умной, много читала. Уж не помню, с чего вдруг она пристрастилась к алкоголю, и как все началось. Однако сколько я ни приходил к ней в гости, она почти всегда была пьяной.
Она жила со своим мужем, который тоже любил выпить. В свое время я работал с этим человеком на одной работе, и каждый его день начинался с бутылки водки. Я не пил с мужиками, я не любил их компанию. Предпочитал пить в одиночестве, гуляя по городу, разглядывая людей и незнакомые дворы.
Я иногда задумывался, о том, что происходило в душе моей сестры.
Как и у бабушки, у нее был сильный, железный характер. Она была «мужчиной» в доме. Готовила, убирала, стирала, гоняла мужа, иногда била его. Ее боялись мужчины, потому что знали - в гневе она не будет себя контролировать, и тогда в ход пойдут сковородки, молотки, ножи. Все, чем можно навредить человеку.