Убедившись в нашей непреклонности, начальство вынуждено было вернуть нас в казармы. Матросы чувствовали себя победителями.
За нами прибыл гальванерный унтер-офицер Андрианов — бывалый моряк, служивший до этого на броненосце «Цесаревич». Его года на два раньше, чем нас, призвали на службу. Он сразу понравился нам своей простотой, тем, что не был спесив, не придирался к мелочам. Мы тут же отправились на Галерный остров, где у стенки канала стоял «Гангут»[3]. Он был совсем мало загружен, поэтому железный корпус его высился над водой. Две громадные дымовые трубы корабля, казалось, упирались в облачное небо.
Верхняя палуба корабля была завалена железом разных профилей, валами, шестернями, деревом. Линкор достраивали ускоренными темпами. Всех гальванеров во главе с унтер-офицером Андриановым включили в бригаду электриков, которой руководил щуплый, невысокого роста рабочий Иваненко. Ему было уже за сорок. В молодости он работал на шахтах Юза подрывником. Эта опасная профессия оставила на лице у него след: множество синеватых точек и широкий шрам, перерезавший лоб и щеку. Иваненко рассказывал, как после преждевременного взрыва его в бессознательном состоянии подняли на-гора. Несколько месяцев он болел, а потом сменил профессию и вот уже более пятнадцати лет работает на заводе «Гейслер и К°» электриком.
Ежедневно в девять часов утра гальванеры приходили на работу на корабль. Трудиться приходилось много. Мы были полностью освобождены от экипажной муштры, караульной и внутренней службы в казармах.
Матросы завели дружбу с рабочими, знали все новости большого города, в их руках часто можно было увидеть популярную тогда газету «Трудовая правда». Мазуров, как бывший шахтер, сдружился с Иваненко. Мы с товарищами бывали у него на квартире, разговаривали о всякой всячине. Иваненко как-то рассказал, почему рабочие не отступают от требований 1905 года и что именно под этими лозунгами теперь продолжаются забастовки на многих заводах и фабриках России. От Иваненко мы узнали о массовом выступлении бакинских рабочих, о решении большевиков поддержать эту забастовку.
Не менее пылким агитатором среди нас был и электрик Васильев. Он долго присматривался к нашему унтер-офицеру, «прощупывал» его, а когда узнал, что Иван Павлович Андрианов еще на учебном судне «Петр Великий» связал свою судьбу с большевиками, что только поэтому его списали с броненосца «Цесаревич», стал приглашать и его на рабочие сходки, которые нелегально устраивались в глубоких трюмах недостроенного корабля.
Однажды собрались рабочие на верхней палубе. Мы в это время монтировали приборы на центральном посту. Вбегает Мазуров.
— Давай, братва, на сходку!
Когда мы поднялись на палубу, там уже было человек пятьсот. Над толпой заводских рабочих и матросов в грязных лоснящихся робах поднялся опрятно одетый юноша. Внешним видом он смахивал на конторского чиновника, каких часто встретишь и на территории завода, и на палубах корабля. Юноша сорвал с головы фуражку и стал с гневом говорить о жестокостях царизма, о бесправии рабочего класса, о безземелье крестьян.
— Двенадцать тысяч путиловцев собрались во дворе на митинг, а после митинга на безоружных рабочих напали конные жандармы, — возмущался юноша. — Топтали людей, били плетками. А когда рабочие стали обороняться, ответили залпом из винтовок. Товарищи! На Путиловском двое рабочих убито, пятьдесят ранено. Когда закончится это варварство? Когда рабочий будет иметь свободу слова? Когда в него перестанут стрелять? Когда? Мы не можем больше терпеть!
— Поддержим путиловцев!
— Даешь восьмичасовой день!
Сходка переросла в митинг. На шум прибежали мастера, инженеры, а вслед за ними и несколько человек из заводской охранки. Но митинг продолжался. Рабочие тесным кольцом окружили оратора и никого к нему не подпускали. Здесь же было решено поддержать путиловцев общей забастовкой. Затем рабочие и матросы оттеснили всех подозрительных и дали возможность юноше скрыться.
— Кто этот парень, что так ладно говорил? — спросил Питляк у Иваненко.
— Представитель ПК большевиков, — ответил тот.
Позднее, когда возвращались с работы в казармы, от Андрианова мы узнали, что ПК — это не что иное, как Петербургский комитет.
Приближалась славная дата — 200-летие Гангутского сражения. К этому празднику власти всячески стремились ввести линкор в строй. Было объявлено: все строители будут награждены юбилейной медалью, а после торжеств «Гангут» совершит дружественный визит в Америку.
3
Линкор назван в честь первой крупной морской победы русского флота над шведской эскадрой 27 июля 1714 года около полуострова Гангут (Ханко).