С серьезным выражением лица, стараясь казаться старше своих лет, что ей неплохо удавалось, девушка решительно приблизилась к ним и сказала:
– Мужчины, нужно помочь!
– Ну, – вяло отозвался один.
– Паспорт у кого-то из вас есть?
– Ну.
– Чего ты нукаешь? Мне нужно срочно заказные письма отправить, а я паспорт дома забыла, времени нет возвращаться. У кого есть паспорт, идемте со мной на почту, отправим письма, я вам трояк дам.
– Не, трояк мало.
– Ладно. – Оля решительно развернулась, оглядывая остальных претендентов. Второй что-то зашипел на ухо товарищу.
– Да погоди ты, а писем много отправить надо?
– Два, – холодно ответила Оля и подвинулась к другой паре мужчин.
– Рубль еще добавишь, и пойдем.
– Пошли, все, что останется с пятерки, тебе дам, может, там и больше будет.
На почте Оля купила конверты, заполнила строчки адресов и имя отправителя, потом повела клиента к окошку. Мужчинка ей попался лет тридцати пяти, как она правильно решила с самого начала, с грамотностью у него были большие проблемы. Возле окошка Ольга поглядела честными и наивными глазами на работницу, с удивлением рассматривавшую странную пару, протянула ей письма, паспорт и пятерку. Ничего не сказав, та приняла письма, заполнила квитанцию, протянула им.
– Распишитесь, гражданин.
Оля вложила в пальцы мужчины карандаш, показала, где поставить закорючку. Мужчинка обрадованно загреб четыре рубля шестьдесят копеек сдачи и в сопровождении Оли выскочил на улицу. Дело было сделано, первое письмо Системе начало свой путь.
Пообедав по этому поводу в кафе, Ольга вздохнула и подумала: «В заначку придется лезть значительно раньше намеченного срока!» Она не спеша пошла в сторону вокзала. Приближалось время отправления поезда.
Первого мая, прибыв без приключений в Москву, на Киевский вокзал, Оля сразу начала решать жилищный вопрос. Поскольку без паспорта в гостиницу никто поселить не мог, оставались варианты общежития и частного сектора. Общежитиям часто разрешалось принимать посетителей при наличии мест, там вполне могли поселить, проверив свидетельство о рождении, а в частном секторе, как правило, никто и документов не спрашивал. Покрутившись по вокзалу и не найдя желающих поделиться жилплощадью, Ольга начала спрашивать носильщиков, не знают ли они, где может одинокая девушка притулиться на ночь, но так, чтобы никто не угрожал ее чести и достоинству. Ей отвечали, что обычно приходят после обеда на вокзал желающие за небольшую мзду разделить жилплощадь с нуждающимися, но сегодня праздник.
А в такой праздник люди не склонны думать о материальном, больше размышляют о бедных рабочих из других стран, мучающихся под гнетом капиталистов, пьют за их здоровье и победу коммунизма во всем мире.
Это был серьезный аргумент, но Оля не отчаивалась, она уже знала, что написано в старой книге – стучите, и вам откроют, просите, и будет вам дано[2].
И хотя в данный исторический период эту книжку было принято считать вредной для рабочего класса, некоторые мысли, изложенные в ней, лично ей были глубоко симпатичны.
Действительно, не прошло и часа, как очередной носильщик, которого Ольга встретила, послал ее, но недалеко, поскольку жил в коммунальной квартире совсем рядом с вокзалом. Носильщик предложил несколько дней перекантоваться у них, пока девушка не устроится. Старший сын две недели назад ушел в армию на три месяца, его койка пустовала. Теперь Оля шла знакомиться с его женой и утрясать с ней детали проживания, а носильщик остался на вокзале – заработать еще пару рублей. В праздничные дни носильщики устанавливали двойной тариф.
Жена Оле понравилась, была она в меру неприветлива, видимо, компенсировала избыточную душевность мужа. Вторая половина Олиного «я» по этому поводу прочла лекцию, что устойчивой является та семья, где достоинства одного супруга компенсируются недостатками второго, и наоборот, тогда мы получаем форму шара, а это очень устойчивая фигура. Можно еще так сказать, что все вектора взаимно компенсируются, и в результате мы получаем ноль как суммарный вектор эмоций. То есть наружу эмоции не вытекают, семью никуда не тянет.