Юлиана не имела никаких шансов устоять перед излучаемым юношей обаянием.
– Извинения принимаются, – сказала девушка с улыбкой. Арктур понял, что подцепить ее будет не так просто.
– Ты отлично эрудированна, не так ли? Мне это нравится, – сказал он в ответ. То, что дочь Айлина Пастера смогла устоять перед его игрой, лишь подогрело интерес Арктура.
– Корхал, может, и жемчужина в короне Конфедерации, но Умоджа тоже не страдает отсутствием культуры и хороших манер.
– Я никогда не был там, – признался Арктур. – Может, скоро приеду, если все ваши девушки настолько же красивы, как ты.
– Не настолько. Но, думаю, тебе там понравится.
– Уверен, что да. Нет желания стать моим гидом?
– Почему бы и нет, – сказала Юлиана. – Я могу показать тебе каньон Саренго.
– Где потерпел крушение суперноситель, – уточнил Арктур. – Говорят, захватывающее зрелище.
– Ты не будешь разочарован, – пообещала Юлиана.
– Договорились. Если переживем эту ночь. Я ловлю тебя на слове, – подытожил Арктур легким тоном, чтобы преуменьшить степень опасности.
Юлиана улыбнулась. Арктур хотел сказать что-то еще, и тут Айлин Пастер вдруг воскликнул:
– Кэтрин! Дверь!
Арктур посмотрел на видеостену, однако камера, снимающая коридор, была разбита в результате сражения. Панель доступа рядом с дверью пискнула комбинацией звуковых сигналов. Кэтрин подошла к двери, проверила правильность шифровки, затем ввела ответ.
С другой стороны кто-то ввел новую порцию кода, и Кэтрин снова ответила. Мать Арктура кивнула Айлину Пастеру, а затем набрала финальную комбинацию, открывающую замки.
Арктур испытал облегчение с примесью разочарования, понимая, что время их пребывания в убежище подошло к концу, и улыбнулся, когда в ожидании скорой развязки Юлиана от волнения сжала его руку.
Толстая неостальная дверь открылась, и в бункер с «Карателем» наперевес вошел Ангус Менгск – сенатор Корхала, муж Кэтрин, отец Арктура и Дороти.
Ангус был широкоплечим могучим мужчиной с гривой темных волос, сейчас собранной в хвост. В волосах, как и в бороде, уже пробивались седые пряди. Волевое лицо с возрастом загрубело, под густыми бровями сверкали холодные серые глаза.
Ангус повесил оружие на плечо и заключил жену в медвежьи объятия.
– Слава богу, ты спаслась, – сказал он. – Я знал, что ты присмотришь за всеми.
– У нас все в порядке, – подтвердила Кэтрин. – Эктона подстрелили, но жить будет. Все закончилось?
Ангус выпустил жену из объятий и кивнул.
– Да, они все мертвы.
Сидящий на кровати Арктур нервно сглотнул, когда увидел, что отец заметил его.
Ангус оторвал взгляд от Арктура и пожал руку Айлина Пастера. Хмурый вид уступил место улыбке опытного политика.
– Приятно видеть, что ты жив, мой друг.
– Как и ты, Ангус, – сказал Пастер. – Некрасивая история. И точно не какая-то ошибка. Конфедераты?
– Возможно, – сказал Ангус. – Обсудим подробности позже, хорошо?
Пастер кивнул. Ангус прошел мимо него и остановился перед Арктуром. Улыбка политика слетела с лица главы семьи как маска, которую отбрасывают за ненадобностью.
– Во имя отцов, что ты здесь делаешь, парень?! – потребовал ответа он. – Тебя опять выгнали из академии?
– Я тоже рад тебя видеть, отец, – сказал Арктур.
Глава 2
Ангус Менгск щедрой рукой плеснул себе бренди из дорогущего хрустального графина. Одним глотком осушив стакан с янтарным напитком и прикрыв глаза, он подождал, пока согревающая жидкость минует горло и скатится в желудок. Затем налил себе вторую порцию и в вопросительном жесте протянул бутыль Айлину Пастеру. Посол Умоджы отрицательно покачал головой.
– Нет, Ангус, спасибо, – отказался он.
– Я знаю, что ты не пьешь, Айлин, – сказал Ангус, – но ввиду сложившихся обстоятельств…
– Ангус, я не буду.
– Да брось, друг, – продолжил уговаривать Ангус, – один глоток точно не повредит.
– Он сказал, что не хочет даже одного. – Кэтрин вставила пробку в графин и бросила на мужа испепеляющий взгляд.
– Для меня не существует понятия «всего лишь один». Просто нет, – добавил Пастер.
– Ладно. – Ангус пожал плечами и поставил графин на стол.
Когда обитатели виллы пришли в себя после нападения, Ангус собрал всех в обеденном зале. В обширном, отделанном дубом помещении главенствовал роскошный стол из красного палисандра, украшенный резными барельефами пасторальных сцен сельского Корхала – идиллия, какой на самом деле никогда не существовало.
Около бара с напитками лежала шахматная доска. Изящные, вырезанные из слоновой кости фигуры стояли так, словно партия была в самом разгаре. Правда, белый король уже получил мат.