Выбрать главу

– Нет, дорогой, нереально, – с чистым сердцем согласилась Кэтрин.

– На самом деле, людям известно о Конфедерации лишь то, что за всё надо переплачивать в четыре раза. Благодаря взяткам, которые нужно заплатить, чтобы что-то сделать, благодаря десяткам непонятных «налогов», которыми облагается любой проект, если он не предназначен для набивания карманов Старых Семей.

– Тогда ты должен благодарить Конфедерацию за военное снаряжение, – сказал Арктур.

– О, так и есть, сын, – сказал Ангус, забыв в пылу гнева о напряжении между ними. – Весь этот проект стал общественной катастрофой, которую, слава Богу, даже UNN не боится освещать. И я твердо намерен этим воспользоваться.

И Менгск-старший продолжил перечислять многочисленные дефекты в конструкции сооружения, а также ошибки в технологиях, по которым его строят. Точнее не строят.

Арктур перестал обращать внимания на слова отца, как только недостроенное здание пропало из вида.

В глубине города ощущение колоссальности небоскребов лишь усилилось. Кортеж летел в полумраке улиц. Арктур чувствовал, как пробегает по спине холодок, когда водитель ловко подреза́л чужие машины в потоке транспорта.

Улицы были заполнены прилично одетыми и успешными людьми, и лишь немногие оборачивались на проносящийся мимо кортеж. Для Стирлинга подобное зрелище считалось вполне естественным, ввиду того, что многие сенаторы и промышленные магнаты предпочитали такой способ перемещения.

Ангус протянул руку и включил коммуникатор на подлокотнике.

– Айлин, – сказал он. – Мы подъезжаем к академии, где высадим Арктура. Поэтому чуть-чуть отстанем. Будем надеяться, что на этот раз он никуда не денется.

Последняя реплика предназначалась для ушей Арктура, но юноша проигнорировал колкость отца. Кэтрин положила руку на плечо Ангуса и с неодобрением посмотрела на него.

– Хорошо, Ангус, – ответил Айлин Пастер. – Я буду ждать вас в «Небесном шпиле».

Когда коммуникатор отключился, Арктур вздохнул. Машина проезжала мимо цветущего парка и игровых площадок Стирлингской академии. Здания поредели, утратили грубость форм и размеров, так как кортеж въехал в центр культуры и наследия, где из перспективной молодежи лепили законопослушных граждан Конфедерации.

Арктур хорошо знал этот район, несмотря на то, что директор Стигман запрещал студентам покидать огражденный стенами и охраняемый патрулями кампус академии. Парень давно решил, что на столь пустяковые правила не стоит обращать внимания. Так что он (с группой избранных авантюристов) частенько выбирался в экзотический, освещенный неоновыми огнями ночной город.

Разумеется, папа и мама пребывали в неведении о таких «маневрах» сына, но чем меньше они знают о его похождениях, тем лучше. По мнению Арктура, родители должны знать как можно меньше о делах отпрысков, потому что если они хотя бы начнут догадываться обо всех проделках, то обязательно попытаются установить запреты.

Огромный часовой шпиль академии возвышался над безукоризненно ухоженными рядами деревьев. Арктур вздохнул, предвидя последующие полгода просиживания в стерильных классах, пересуды знающих о политике и истории намного меньше него болванов, которые только и делали, что болтали об ожидающей выпускников великой судьбе.

Юноша тряхнул головой, избавляясь от невеселых мыслей. Машина замедлила ход и свернула на дорогу из гравия, ведущую к контрольно-пропускному пункту академии.

В качестве КПП служила старая кирпичная сторожка и пара деревянных пильных ко́злов поперек дороги к кампусу, перед которыми стояли оранжевые пластиковые конуса. Машина притормозила у сторожки. Из будки вышел Старый Алкаш. Сторож склонился к окнам автомобиля и осмотрел находящихся внутри людей.

Старый Алкаш – так величали студенты почтенного привратника. Арктур никогда не задумывался над тем, как его зовут на самом деле. Уже с утра от старика несло спиртным за километр. Распухший нос и одутловатые щеки завзятого алкоголика изобиловали прожилками лопнувших капилляров.