Арктур выстрелил первым, но пуля прошла мимо. Барная люстра, чудом уцелевшая в первые минуты перестрелки, взорвалась дождем стеклянных осколков. Очередь киллера сбила защитника Жюлианы с ног. Кровавые фонтанчики брызнули из тела мужчины, когда сверхзвуковые шипы прошили его насквозь. Татуированный Змей открыл огонь по Арктуру, но в этот момент между ними оказался бегущий турист в гавайке. Несчастный отдыхающий упал. Шальные пули взрыли землю вокруг Арктура. Но молодой лейтенант не собирался давать убийце второй шанс. Он навел дуло пистолета на врага и нажал спусковой крючок.
Выстрел развернул Татуированого Змея. Его плечо превратилось в мягкое месиво осколков костей и бахромы крови. Киллер выронил винтовку и, крича от боли, упал на спину.
Арктур собрал волю в кулак и подкрался сбоку к последнему выжившему противнику, который рыскал винтовкой из стороны в сторону. Арктур всадил две пули в грудь, прежде чем боевик успел выстрелить. Мужчина умер раньше, чем коснулся земли.
Арктур тяжело выдохнул, выпуская напряжение, только сейчас осознав какой опасности он подвергся.
Ношение тяжелых пластин боевого скафандра гарантирует почти полную непробиваемость для малокалиберного оружия поэтому, когда рядом свистят пули, легко принять этот иммунитет как должное, и совсем забыть, что брони нет. Это и произошло с Арктуром. В этот раз, даже легкий пистолет мог оказаться смертоносным.
Юноша продолжил наблюдение, нацеливая пистолет на подозрительные места. Арктур сомневался, что на бульваре остались еще враги, но соблюдение осторожности еще никогда не вредило. Он прокрался к остаткам разбитого бара. Стекло и щепки хрустели под ногами.
Бар был заполнен десятком, если не больше, тел, искалеченных и разорванных шквалом беспорядочной стрельбы. Состоятельные люди и простые солдаты лежали рядом, равные если не в жизни, то хоть в смерти. Арктур прошел по обломкам и остановился перед единственным выжившим в этой резне. Перед человеком, который ее и начал.
Змей рыдал от боли — на месте его плеча зияла рваная дыра. Он зажимал рану красной от крови рукой, делая резкие вдохи, и с мучением выдыхая воздух. Он смотрел на приближающегося Арктура. Его кожа приобрела восковой оттенок, а по лицу текли ручьи пота.
— Конфедератский ублюдок… — прохрипел он между стонами боли.
— Какого хрена вы затеяли? — спросил Арктур. — Чего вы хотели добиться?!
— Я не… боюсь… смерти, — выплюнул Змей, — и… я ничего не скажу… Можешь хоть сейчас… меня убить…
— Прекрасно, — сказал Арктур и выстрелил ему в лицо.
Покончив с киллером, Арктур решил вернуться к Жюлиане. Девушка была полностью подавлена случившейся бойней. Ее плечи содрогались от рыданий. В бесконечном потоке слез, она обхватила молодого Менгска за талию. Арктур уже бывал в перестрелках и знал, как справиться со стрессом и страхом тесного соприкосновения со смертью, но с Жюлианой это случилось впервые. Поэтому Арктур понимал, что девушке нужно немного времени, чтобы скопившиеся страх, гнев и горе выплеснулись наружу.
Больше никто не стрелял. Арктур отшвырнул пистолет и прижал Жюлиану к себе. Он держал ее в объятьях до тех пор, пока бронемашины Тирадорской армии с визгом не остановились рядом с ними. Недалеко, утонув в клубах реактивных струй, приземлились воющие ослепительно белые орбитальные летуны с эмблемами крылатого кадуцея, общеизвестного символа медицины.
Фельдшеры в зеленых униформах энергично сновали в толпе, оказывая медицинскую помощь раненым и успокаивая выживших. Тогда как сотрудники правоохранительных органов оцепили территорию с телами мертвых террористов и собрали оружие. Сирены и крики сливались воедино и уносились в вечернее небо, безвозвратно разрушая ауру неуязвимости, которая, как считали жители и гости Тирадора-9, существует вокруг них.
До сих пор считалось, что Тирадор-9 далек от дрязг политики и войны. Но ошибочность и наивность этой иллюзии были безжалостно растоптаны свершившимся злодеянием. Теперь ничто и нигде не гарантировало полную безопасность. Длинные руки насилия смогли дотянуться даже сюда, в место отдыха богатых и сильных.
Арктур и Жюлиана ответили на шквал вопросов от разных должностных лиц и, когда уже стало казаться, что это никогда не кончится, им наконец позволили покинуть место происшествия. Хотя Арктур согласился утром явиться в местное отделение милиции Конфедерации для более полного отчёта о его роли в ночном кровопролитии.
Вокруг уже звучали такие слова, как «герой», «благодарность», «медаль».
Полицейский флаер доставил их в гостиницу, где остановился Арктур. Как только они перешагнули через порог, Жюлиана разрыдалась. Арктур довел ее до постели и молча сел рядом. Он знал, что ей нужно выплакаться и все, чтобы он не сказал сейчас, будет банальным и бессмысленным.
Молодые люди просидели так почти час. Всхлипывания Жюлианы стихли. Девушка подняла голову с плеча Арктура и посмотрела на него. Ее глаза опухли, макияж расплылся по лицу черными струями. Золотые локоны разлохматились, а кожа приобрела бледноватый оттенок.
И, в своей беззащитности, Жюлиана была безумно прекрасна.
— Прости… — сказала она. — Я выгляжу ужасно. Я…
Арктур провел рукой по ее волосам и поцеловал ее в лоб.
— Ты выглядишь лучше, чем кто-либо, кто смог бы пройти сегодня через такое.
— Боже мой… все эти люди, — проговорила она, — они убили так много людей.
— Да это так. Но больше они никому не смогут причинить вред. Они мертвы. Я убил их.
— Да, — сказала Жюлиана, — ты это сделал. Ты был таким храбрым. Ты спас мою жизнь.
— Нет, — возразил Арктур, стараясь выглядеть скромным, хотя похвала пришлась ему по душе. — Я сделал то, что должен был. Помнишь, меня готовили для таких случаев. Я действовал подсознательно. Если бы я думал, я бы остался на земле. Идти против пяти вооруженных автоматами человек, имея только пистолет?.. Капитан Эмилиан съест меня с потрохами, когда узнает об этом.
— Она не будет тебя есть. — Жюлиана, прижалась к юноше. — Она подумает, что ты самый отважный мужчина, который ей встречался. Также, как и мне.
Арктур отметил для себя, что Жюлиана уже контролирует эмоции, преодолев весь ужас трагедии с такой уверенностью и самообладанием, которых не хватает многим солдатам. Он видел, что в девушке есть стальной стержень, подобный тому, каким обладает его собственная мать.
Но когда Арктур заглянул в голубые глаза Жюлианы, то увидел там полыхающую страсть, такую же, какую с трудом сдерживал и он.
Водоворот событий, что случились за день, пронесся перед ними. Но все это перестало иметь значение, когда они утонули в отчаянных объятиях друг друга.
Арктур прикоснулся губами к губам Жюлианы, и она ответила жадным и страстным поцелуем.
Они принялись срывать друг с друга одежды, нимало не заботясь о ее сохранности. Их тела сплелись в неподдающемся контролю порыве, подхлестнутом недавней кровавой расправой и близостью смерти. И молодые люди отдались страсти, забыв обо всем.
Страсть Арктура перехлестывала через край. Осуществилось то, о чем он мечтал с первого дня знакомства с Жюлианой. И в этот момент он даже не задумывался о последствиях. Последствиях, которые могли связать их двоих навсегда.
Скоро им снова предстояло расставание, но сегодня Арктур и Жюлиана постарались выбросить из головы мысли о собственной смертности, исповедуя продолжение жизни и человеческую сущность одним из самых первобытных способов.
Глава X
Корхал. Его родная планета. Пока он снова не ступил на его поверхность, он и не понимал, как сильно по нему скучал. Выйдя из орбитального космолета, который перевез его сюда с «Джона Ломаса», Арктур последовал за толпой к выходу из космопорта. Не забывая об антиконфедератских беспорядках, о которых сообщала СНВ, Арктур держал свою форму в чехле; однако жетон ДВК оставил висеть на шее — он облегчал прохождение через контрольно-пропускные пункты.
В стабильной ситуации этот жетон позволил бы пройти через все проволочки с минимальными хлопотами, но сейчас даже с ним путешествие от космолета до зала прибытия отняло у Арктура два долгих часа. Они стали кульминацией тех нескольких дней пути от Тирадора-9. И от Жюлианы.