— Тогда зачем им беспокоится о том, чтобы выглядеть как корпоративные убийцы? — сказал Арктур.
— Прикрытие, — сказал Эктон Фелд. — На случай, если убийцы попадут на какую-нибудь запись. Заказные убийства, организуемые корпорациями, конечно, очень редки; но если вдруг вскроется, что покушение на видного сенатора устроила Конфедерация…
— Тогда восстание вспыхнет по всей планете, — закончила Кэтрин.
Ангус невесело рассмеялся.
— Мне почти хочется, чтобы они до меня наконец добрались.
— Не говори так! — крикнула Кэтрин. — Никогда.
— Прости дорогая, — сказал Ангус. Он остановился за женой и поцеловал ее в щеку. — Я не подразумевал этого, но чувствую, придется предпринять что-то действительно из ряда вон выходящее, чтобы поставить Конфедерацию на колени. Это не произойдет в одночасье, но мы все равно разобьем их. И я скажу вам, как.
Ангус снова прошелся вдоль стола. Затем заговорил.
— Не что иное, как высокомерие послужит причиной их гибели. Они не видят дальше собственного носа. — Тон его голоса сменился на глубокий баритон, каким он обычно произносил речи на Форуме. — А когда ты не видишь, что творится вокруг тебя, ты начинаешь ошибаться. Однажды, мой отец сказал, что если все, что ты имеешь, лишь молоток, тогда все остальное становится похожим на гвозди.
Ангус сделал паузу и повернулся к присутствующим.
— Мы покажем им, что бывает, когда гвоздь дает сдачи!
В столовой никого не осталось кроме Ангуса и Арктура. Неловкое молчание повисло в воздухе. Менгск-старший налил два бокала бренди. Один он взял себе, а второй, подойдя к сыну, предложил ему.
Арктур покосился на бокал, с явным желанием выпить, но не уверенный в том, правильно ли он поступит в таком случае.
— Бери, бери, — сказал Ангус. — Знаю, ты слишком молод, но разве в такую ночь это что-либо значит? Это будет тебе уроком: отличать важное от незначительного. Делай только то, что имеет смысл, и отбрось все остальное.
Взяв стакан, Арктур первым делом понюхал дорогостоящий напиток. Крепость спиртного ударила в нос. Поморщившись, он попробовал сделать глоток. Глаза парня расширились, и он чуть не закашлялся. Усевшись напротив Арктура, Ангус почувствовал, как гнев на сына покидает его.
Эктон Фелд объяснил, что натворил Арктур. И, не смотря на желание наказать его, в Ангус не мог не гордиться изобретательностью и легкостью исполнения парнем задуманного трюка.
Однако, не смотря на невольное восхищение, Ангус не мог позволить Арктуру так просто отделаться.
— Твои преподаватели в академии знают, что ты отсутствуешь? — спросил он.
Арктур посмотрел на часы на запястье и улыбнулся.
— Узнают в ближайшие несколько часов, — сказал он. — Я послал на консоль директора Стигмана сообщение с вложенным комм-вирусом. Он откроет его за чашечкой утреннего кофе, и это серьезно испортит ему предстоящий день.
Ангус покачал головой.
— Тебя ведь исключат за это.
— Возможно, — согласился Арктур, и Ангус с трудом поборол желание ударить его.
— Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, сколько стоит твое обучение в Стирлингской Академии?
Арктур пожал плечами.
— Нет.
— Очень много. И множество потенциальных студентов только и ждут, как бы занять твое место.
— Ну так позволь им его занять, — сказал Арктур. — Все равно я там ничему не научусь.
Ангуса сильно раздражала агрессивность сына. Но он сдерживался, вспоминая себя в этом возрасте. Когда он только-только приблизился к зрелости: начало полнокровной жизни, и ощущение того, что знаешь все, что нужно знать об этом мире. Арктур ничем не отличался от него. Поэтому только сейчас Менгск-старший оценил терпение, которое проявлял к нему его собственный отец.
Прежде чем снова заговорить, он сделал глубокий вдох.
— Слушай меня, сын. Твоя жизнь здесь — это тепличные условия. Но пришло время узнать, что там, в мире за этими стенами, жизнь жестока. И ты не готов к этому.
— Я справлюсь.
— Нет, — отрезал Ангус. — Не справишься. Я не буду скрывать, что впечатлен тем, что ты сделал вчера вечером. Но запомни, рано или поздно, подобные трюки заканчиваются смертью.
Арктур засмеялся.
— Ты уже переигрываешь.
— Нет. Нисколько. Это правда. Поэтому ты будешь наказан.
— Почему? — воскликнул Арктур. — Если бы не я, эти люди убили бы нас всех!
— Думаю, ты и сам понимаешь, что нас спасло только то, что тебя заметил Фелд.
— Это была шутка, — сказал Арктур. — И потом, разве теперь это имеет значение, после того, что случилось? Или следовать собственным поучениям тебе нет нужды?
Ангус поставил стакан и навис над столом, скрестив руки на груди.
— В тебе есть способности вести дебаты. Но ты все равно будешь наказан. Пустить молодежь на самотек, означает поощрять безрассудство и пренебрежение к существующему порядку вещей. Что является проклятием любого стабильного общества.
— Кто бы говорил, — возразил Арктур. — Ты протестуешь против существующего порядка постоянно. Все, что я регулярно слышу в разговорах студентов Академии, так это то, что ты только и делаешь, что накаляешь обстановку на Корхале. Своими речами о коррупции в Конфедерации, и как было бы лучше нам без нее. Почему-то это тебя не смущает!
Ангус откинулся на спинку стула, удивленный вспышкой Арктура. То, как сынишка представляет жизнь за пределами своего мирка, вызвало в нем гнев.
— Ты понятия не имеешь, о чем ты говоришь, — сказал Ангус. — То, что делает Конфедерация на Корхале, это преступление. Повсюду коррупция, откаты, взяточничество. Если у тебя есть деньги, закон становится не более чем шуткой. Практически каждая копейка, заработанная гражданами Корхала, идет в казну нескольких корпораций-марионеток Конфедерации. А это наша собственность! Независимые от Конфедерации предприятия чахнут и закрываются! Скажи мне, это по-твоему должный порядок вещей?!
— Я не знаю, — помолчав, ответил Арктур. — Все, что я хочу, это стать изыскателем.
— Изыскателем? Чтобы копаться в грязи и камнях, как какой-нибудь келморийский контрабандист? Вряд ли. Ты сын сенатора, Арктур! И твое предназначение заниматься более серьезными вещами, чем разведка недр!
— Я не хочу великих занятий. Я просто хочу делать то, что мне нравится, а не то, чем я, по твоему мнению, обязан заниматься.
— Ты слишком молод, чтобы действительно знать, чего хочешь, — сказал Ангус.
— Я знаю, что не хочу идти по твоим стопам, — огрызнулся Арктур. — Черт возьми, я могу даже записаться в армию!
— Не будь так уверен. Это в тебе говорит гнев, — сказал Ангус. — Ты далек от реалий жизни. Не знаешь, что сделала Конфедерация, и что еще сделает, если никто не остановит ее. После крушения суперносителей, Старые Семьи веками, с помощью силы, хитрости и коррупции, гребут все под себя. Скоро не останется ничего, что еще не попало под их контроль.
— Ну и что? Кто сказал, что это плохо?
Ангус подавил свой гнев, но все еще чувствовал раздражение, угасающее перед упрямством его сына. Неужели парень не понимает, насколько коррумпирована Конфедерация? Неужели он не видит ужасную судьбу, которая ожидает всех благомыслящих людей, в случае, если они не поддержат всеохватывающее влияние отдаленного, бездумного, жестокого правительства?
Глядя Арктуру в лицо, Ангус видел, что тот не понимает всего этого, и у него сжалось сердце.
Выступая с речью на Палатинском Форуме, Ангус Менгск склонял упрямых сенаторов на свою сторону, выигрывал безнадежные процессы благодаря своему красноречию, но он не мог убедить своего собственного сына в том, что Конфедерация — великое и ужасное зло, которое угрожало всему, что ценили свободные люди Корхала.
Ангус Менгск, сенатор-подстрекатель и сын Корхала, может спасти свою планету, но, при этом, может потерять сына.