- Ладно, отойдем, - а потом, когда мы прошли за угол, тут же спросил подозрительно:
- О каких делах ты собираешься сплетничать? Шантажируешь?
- И не думаю. Только мне декан заявил, что твой отец требует моего отчисления. Серж, мы уже взрослые люди, свои проблемы сами должны решать, без родителей. Ты умный парень, если между нами возникли недоразумения, то можно самим с ними разобраться. Если я в чем-то погорячился и нечаянно задел тебя, то извини и давай забудем о наших обидах.
Говорю и смотрю ему в глаза, через зрительный контакт переношу чувство добродушия на собеседника. Вчера в общении с Наташей подобным образом внушал ей спокойствие и выдержку, параллельно репродуцируя волну доверия на ее подсознание, получилось неплохо, быстро достиг нужного эффекта. Провожу подобное с Сержем, только с большим напряжением своего энергетического поля, сила внушения усиливается им кратно. Можно сравнить его с гипнозом, но все же здесь несколько другое, я не подчиняю волю контактера, а создаю более благоприятный фон для взаимопонимания.
Не сразу, но в течении той минуты, что я забалтывал противника (но стараюсь думать о нем как о друге, с которым случилось простое разногласие) отчужденное лицо Сержа постепенно размягчается, выражение враждебности сменяется если не дружелюбием, то большей терпимостью. Мы общались еще несколько минут, разговор стал обоюдным, мой визави уже сам стал высказывать свои мысли и претензии, мы их разобрали с максимально возможной доброжелательностью и пришли к выводу, что конфликт не стоит выеденного яйца, а добрые отношения дадут нам гораздо больше ущемленного самолюбия. На такой ноте мы расстались, договорившись на следующем перерыве пойти к декану и заявить о нашей мировой.
В последующие дни мы при встречах не чурались друг друг, обсуждали какие-то вопросы и темы, у нас нашлись общие интересы. Сержа привлекли высказанные мною методы и теории математического анализа, неизвестные в этом мире. Особенно его поразила знаменитая теорема Ферма, он пытался сам найти его доказательство, но, конечно, безуспешно, а потом долго восторгался остроумным решением, переданным мною. Правда, я сразу признал, что оно не мое, а найдено в случайной книжке без обложки, автора не запомнил.
Постепенно мы действительно подружились, он оказался неплохим парнем, талантливым и любознательным, только изрядно избалован родителями и окружением, а его хамство больше от скуки и презрения к бестолочи. Я его заинтересовал сначала своими познаниями, а потом практическими успехами именно по его специальности, у него та же, что была вначале у меня. Когда я рассказал о первом удачном опыте сотрудничества кафедры и комбината с моим участием, он детально изучил проект и высоко оценил его, а после разбирался с подготовленными мною новыми проектами. В целом отозвался неплохо, но высказал и замечания, которые я признал дельными и постарался учесть в окончательном варианте.
Не обошлось в новой группе без любовной интриги, увлекся одной из девушек, с виду ничем не примечательной. Катя Мезенцева, невысокого роста, худенькая как тянущийся вверх подросток, в ней почти ничего нет притягательного женского - тоненькая фигура, худющие руки и ноги, груди едва обозначены. Только большие серые глаза привлекают внимание, в них одновременно и ожидание чуда, и тоска одиночества, неудовлетворенной девичьей мечты о благородном принце. Среди ребят группы Катя не вызывала интерес, никто и не пытался свести с ней более близкое знакомство. Она все время была в тени более успешных подруг, ее и не замечали.
Уже привычно с первого дня отметил повышенный интерес ко мне женской части группы - переглядывание, шушуканье, самые смелые заводили со мной разговоры о чем-то. Старался со всеми девушками держаться нейтрально, вызывать у них какие-то надежды, сильные чувства с последующим выяснением отношений нет желания. Постепенно сумел перенести их подсознательное влечение в более спокойное русло, если не в дружбу, то хотя бы в сдержанную симпатию. И только с Катей не удалось справиться, страсть ко мне, охватившая девушку с первого взгляда, только разгоралась. Я и не предполагал от этой тихони такой бури чувств, вначале вообще не обращал на нее внимания.
О каком-либо мужском интересе, даже самом легком, к этой худышке не могло быть и речи, мне всегда нравились стройные и налитые женской статью женщины. Все изменилось, когда я научился видеть энергетическую ауру окружающих без особого напряжения и вхождения в транс. Мы сидели в аудитории, ожидая запаздывающего преподавателя, я для практики принялся изучать психоэнергетику своих товарищей и сразу заметил на общем фоне ярко выделяющуюся ауру Кати. Когда же стал присматриваться к ней, то меня особо заинтересовали золотисто-огненные всполохи в общем изумрудном поле, в чем-то схожие с подобными в ауре Наташи. Они у нее вспыхивали огнем в минуты нашей особой близости, душевного и телесного единения.