Я стала кое-что понимать.
- Бойкий, это тот Голос, который заставлял нас разгадывать загадки, - Перитас покивал в ответ. – Но как произошло, что вместо Лиссы и Хокена появились тени?
- Я не знаю, как это произошло, но это факт, - видя мое замешательство, он примирительно поднял руки. – Я думаю, что мне известно твое упрямство заранее, как-никак ты дочь своих родителей. Но я настаиваю на том, чтобы прежде вы отдохнули.
Я колебалась, но точку в этом вопросе поставил оборотень. Он обнял меня за плечи и произнес:
- Отоспимся, а потом на свежую голову будем разбираться.
- Хорошо, - я слабо покивала, соглашаясь.
Дедушка указал нам на неприметную дверь, ведшую из гостиной.
- Там вы найдете все необходимое: свободные комнаты, ванну, еду и чистую одежду. Я откланяюсь, если буду срочно нужен, ищите меня в саду.
Не дожидаясь нашей благодарности, он встал и вышел на улицу.
Когда мы остались наедине, Джек заглянул мне в глаза.
- Я не знал, что ты сирота, - он притянул меня к себе и крепко-крепко обнял.
В кольце уютных теплых рук я чувствовала себя так уютно, как могла чувствовать себя только дома. По щекам потекли слезы, и я только тогда поняла, в каком напряжении находилась все это время. Когда я достаточно успокоилась, чтобы почувствовать голод, и мы с оборотнем пошли тоже искать комнату.
За неприметной дверкой обнаружился короткий коридор, заканчивавшийся тупиком. В ярком свете магического кристалла на потолке с обеих сторон виднелись двери. Мне приглянуласьта, что была цвета летней листвы, с вырезанными внизу травами, раскрашенными цветом на тон темнее. Джеку же досталась дверь напротив, на которой было изображено море и ночное небо над ним, в котором плыла большая желтая луна.
Я подумала, что здесь мы разделимся, но оборотень настоял на том, чтобы прежде осмотреть мои покои. Комната, к моей радости, оказалась просторной. Внутри меня ожидала деревянная кровать с пушистой периной и множеством разноцветных подушек. У небольшого окна со светло-зелеными занавесками стоял деревянный стол, на котором обнаружился поднос с едой. Миска супа, спелые овощи и поджаренный хлеб источали такой соблазнительный аромат, что мой желудок протрубил призыв к немедленным действиям.
Пока я гипнотизировала пищу, Джек осмотрел ванную, залез под кровать и даже в шкаф и вынес вердикт:
- Все чисто. Я имел в виду, не то, что грязи нет, хотя и это тоже. Я хотел сказать, что никакие материальные опасности тебя здесь не поджидают.
Он собирался уже выходить, но я задержала его
- Может быть, пообедаем вместе? Я уже привыкла находиться в приятном обществе, и мысль о возможном одиночестве меня угнетает.
Оборотень обворожительно улыбнулся и принялся за дело. Когда на столе появился еще один поднос, а у моего стула появился напарник, мы расселись и принялись уплетать еду. Когда мы закончили Джек попрощался, пожелал спокойной ночи и ушел в свою комнату. Я с упоением легла на мягкую перину и уснула прежде, чем голова коснулась подушки.
Проснувшись после сна без сновидений, я чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Судя по тому, что мы легли спать еще днем, а за окном уже занималось утро, провалялась в постели я достаточно. В дверь постучали.
- Арьянэт, ты проснулась?
- Да, заходи.
В комнату ввалился Джек со своим подносом и поставил его рядом с моим на стол. Я сразу же вылезла из одеяла, и мы принялись уплетать завтрак. Рисовая каша с медом и маслом имела какой-то секретный ингредиент, из-за которого во рту оставался привкус лимона и мяты. Откусывая тосты, облитые ягодным вареньем, я ощущала вкусовое блаженство. Чтобы приправить и без того аппетитные блюда, мы рассказывали истории. Оборотень выглядел веселым, но при упоминании Лиссы сделался мрачным, хоть и пытался это скрыть. Наевшись, мы налили себе по стакану прохладного морса. Я внутренне вздохнула, наивно с моей стороны было полагать, что все проблемы только в обстоятельствах извне. Сложно было наслаждаться спокойствием, когда моего друга что-то беспокоило.
- Что тебя гложет? – спросила я его, хотя заранее знала ответ.
- Помнишь, когда я сказал тебе, что Азалия – суккуба, ты ответила, что пророчества туманны и не стоит принимать их на веру целиком?
Я кивнула.
- Эти слова можно отнести к ее видению, но не к тому, что я сказал. Я узнал это из собственного жизнеописания, в котором события были описаны предельно точно. Еще, - он покраснел, - не знаю, убедит ли тебя это, но в первую нашу встречу, я влюбился в нее с первого взгляда. Однако стоило мне начать подозревать, что она на самом деле собой представляет, как я почувствовал, - он нахмурился, пытаясь подобрать слова, - я почувствовал, будто часть меня отделилась и заболела. И эта заболевшая часть отравляла меня самого болезненным влечением в твоей подруге.
Во мне поднималась буря. Я слушала внимательно и практически с каждым словом чувствовала новую эмоцию: горечь, ревность, обиду, и вновь горечь. Перед внутренним взором предстало лицо подруги: прекрасная белая кожа, чувственные полные губы, редкие кроваво-красные глаза. Со знакомого приветливого выражение ее лица сменилось на капризное, она поднесла пистолет к моему лицу и произнесла «пиф-паф».
Внутренний голос шептал, что его слова похожи на правду, но верить в эту правду отчаянно не хотелось. «Как могла подруга детства оказаться потомком давно истребленной расы?» - спрашивала я себя, на что внутренний голос ответил лишь: «А как ты смогла оказаться потомком вовсе неизвестной расы?».
- Хорошо! Моя дорогая Мелисандра на самом деле суккуба! И что мне с этим знанием делать? – мой голос стал срываться на крик, отчего ножка моего стула треснула, и я мигом успокоилась, кулем осев на пол.
Джек помог мне подняться, несмотря на продолжительный сон, он выглядел грустным и уставшим.
- Здесь та сила, что разрастается в тебе, проснулась и вновь стремиться выйти на свободу. Может этот Перитас знает, что делать?
Глава восемнадцатая
Когда Джек предположил, что дедушка может что-то знать о моих способностях, меня стало снедать нетерпение. Не откладывая, мы вышли на улицу. Над входом и вправду отыскалась большая вывеска, на которой красивыми круглыми буквами, выкрашенными в красный цвет, было выведено «Логово». Домик, в котором мы оказались, снаружи выглядел как самый обычный дом: один этаж, деревянные стены, двускатная крыша. Единственным отличием было, пожалуй то, что стены его были обшиты черным, как ночь и белым, как кость деревом, которые переплетались, создавая неожиданные переходы.
Логово стояло на поляне, где неожиданно соседствовали полевые и «благородные» цветы. Цветочное море окружал светлый лиственный лес. Недалеко от дома, на небольшом удалении от своих родичей, будто ища уединения, стоял древний дуб. Его ветви раскинулись так широко, что тень о них падал на пруд, разливший свои воды рядом. На черной резной скамье под дубом сидел Перитас, читавший книгу. Помедлив немного перед представшей нашим взорам красотой, мы двинулись к нему по предусмотрительно проложенным булыжником дорожкам.
Заслышав наше приближение, дедушка оторвался от чтения и поднял на нас взгляд задумчивых серых глаз.
- Арьянэт и…
- Джек.
- Арьянэт и Джек, присаживайтесь. Отсюда открывается отличный вид.
Мы последовали его совету. Он оказался прав, с этого места открывался чудесный обзор на пеструю поляну и на стену леса, а под боком пруд, залитый солнечным светом, походил на огромное золотое блюдо.
- Я долго думал, как объяснить тебе все так, чтобы ты поняла как можно больше, - дедушка отложил книгу в сторону и сложил пальцы домиком у лица. – Из всех вариантов, что у меня были, самым приемлемым кажется самый простой: начать все сначала.
- Хорошо.
Джек, сидевший сбоку от меня, ерзал, но вскоре ему это надоело, и он сел на землю напротив нас, приготовившись внимательно слушать.
Перитас начал неторопливый рассказ.
- Я родился в маленькой стране за Большим морем, которую по преданиям прежде населяли проводники божьей воли. Эти люди помогали богам претворять в жизнь их замыслы, но все же оставались людьми, которым свойственно заблуждаться и ошибаться. Таким человек был Кодард, имя которого история сохранила в несколько ином виде: Кодард-Мятежник. Этот мужчина воспротивился своему предназначению и желал своими руками устраивать свою судьбу.