- Мисс Желтосветная, позвольте говорить с Вами на чистоту. Вам известно, какие обязанности исполняет Главный гончий?
Я кивнула. Персона Главного гончего обрастала невероятными слухами. Говорили даже, что в его поместье пропадают молодые девушки, но расходились в причинах. Одни утверждали, что он поедал свежим их нежное мясо, другие настаивали, что он пьет их кровь, третьи же считали, что одно другому не мешает. Точно известно было лишь то, что формально в обязанности Главного гончего входила «защита нашей страны от врагов внутренних и внешних».
- Я занял этот пост совсем недавно, и, полагаю, Вы понимаете, что у меня нет времени на жену.
После этих слов я вспомнила, где видела его. Великая княжна объявила на балу о его выдающейся доблести и наградила медным браслетом.
- Я вовсе не рвусь замуж, - я старалась добавить в голос как можно больше холода, но получилось неважно. – Вот только мне сказали, что выбора у меня нет.
- Что Вы мисс, выбор есть. Вам о нем еще расскажут. Всего хорошего.
Глава третья
Когда я открыла глаза, за окном солнце уже приблизилось к зениту. Я пошевелилась и поняла, что все мышцы ноют. «Видимо это тоже последствия снятия печати» - подумала я. Все-таки поменяв положение тела, я повернула голову и в поле моего зрения попала соседняя кровать и спящая на ней Лисса. События вчерашнего дня навалились одновременно, смешавшись в одну большую кучу. Я никак не могла вычленить оттуда информацию об участи моей лучшей подруги.
- Лисса, дорогая, проснись!
Я нависла над подругой, потрясая ее за плечо. Мелисандра лениво разлепила один глаз и уставилась им на меня.
- Чего тебе, Янэт? – раздраженно буркнула она.
Я лишь улыбнулась, настолько мне пришлось по душе это привычное ворчание.
- Сколько женихов тебя вчера выбрали?
Она погрозила мне пальцем.
- Один? Кто?
- Старичок, - она зарылась лицом в подушке, отчего ее стало хуже слышно. Его сопровождал мсье Лягушонок. Как его там? Алигер, кажется.
Остатки сна слетели с меня окончательно.
- И ты теперь станешь его женой?
- Нет, я выбрала «путь валькирии», а теперь отстань, – мне в голову прилетела подушка, и я, побежденная, поползла обратно. Вернувшись в царство одеяла, я погрузилась в сон.
Через несколько часов мы с подругой все же соскребли свои тела с кроватей и спустились к завтраку, который для всех остальных был обедом. За столом мы сидели одни, других выпускниц мы, сколько ни старались, высмотреть не смогли.
- Возможно, они все еще спят, - предположила я, отправляя в рот ложку овощного рагу.
- Или их очень быстро поженили и отправили жить к мужьям, - хмыкнула Лисса, разрывая пресную лепешку на десяток маленьких кусочков, чтобы потом смешать их с рагу.
- Но почему так быстро? И откуда взялась эта необходимость в обязательном замужестве? – в тот день в столовой подавали горячий облепиховый чай, которому я просто не могла не выказать почтение.
- Думаю, об этом не сказали даже нашей многоуважаемой мадам Жижинде. Нам и подавно никто ничего объяснять не будет, - она закончила терзать хлеб и стала помешивать его, чтобы тот пропитался соком тушеных овощей.
- Но ты ведь знаешь, все знают, как сложно пройти путь валькирии до конца. Можно ведь даже не пройти отбор. А в таком случае тебя просватают за этого мсье Лягушонка.
Подруга засмеялась.
- Посмотрим, как ты будешь веселиться, когда он тебе сделает ребенка, которого ты будешь вынуждена выдавать за настоящего наследника, чтобы тебя не изгнали с позором.
- Мама мне еще лет в пятнадцать рассказала о существовании лунного чая, принимая который можно избежать беременности, - Лисса посмотрела на меня с усмешкой. – Но ты, полагаю, сказала это не для того, чтобы я устранила пробелы в твоих знаниях.
- Я предлагаю бежать. Даже если у нас ничего не получится, мы хотя бы будем уверенны, что сделали все, что смогли.
Она в задумчивости покрутила серебряную ложку.
- Вряд ли нас за это повесят, поэтому я согласна.
Занятий больше не было, поэтому мы с чистой совестью закрылись у себя в комнате и устроили мозговой штурм. Едва начав, мы пришли к выводу, что легче всего будет сбежать сразу из пансиона. Но прежде, чем строить план, необходимо было проверить, все ли обстоит также же, как и прежде. Начать решили с осмотра выходов, которых в пансионе было всего два: парадный и хозяйственный. Для этой цели мы разделились, мне достался парадный вход.
Чтобы добраться из нашей комнаты к главному выходу, необходимо было преодолеть два этажа коридоров и лестниц, к чему прибавилось то, что все привычные действия давались с неожиданным трудом. Многие воспитанницы уже разъехались по домам, но редкие девочки все же встречались мне по пути, и все как одна стремились завязать разговор.
Все мое существо стремилось поскорее запечатлеть ситуацию, происходящую у главного входа своими глазами. Это нетерпение выражалось в желании поскорее свернуть разговоры и стремглав добежать до нужного места. Но мне пришлось себя одернуть в первый же раз, когда из-за поворота мне навстречу вышла темноволосая Милинда.
- Добрый день, Арьянэт, - тон ее голоса был дружелюбным, но я чувствовала все время исходившую от девушки угрозу, которую никак не могла найти причину.
- Добрый день, Милинда, - я приклеила к лицу наивно-восторженное выражение, которое иногда появлялось, когда я старалась быть вежливой вопреки собственным желаниям.
- Как прошел выпускной? – она разгладила складки своей атласной оранжевой юбки-солнца, длиной едва доходившей до колен, после чего подняла маленькую смуглую руку, цвет кожи которой был на тон темнее моей, и стала рассматривать длинные белые ногти.
- Хорошо, спасибо, что спросила, - от нетерпения у меня стало чесаться ухо. Я решила потерпеть, но игнорируемый зуд становился лишь сильнее и перекинулся на шею.
Милинда вновь улыбнулась, сверкнув белыми зубами, но ее темно-карие глаза оставались все такими же серьезными и изучающими. Стоило мне это заметить, как зачесалась кожа между лопаток.
«Она знает и специально задерживает меня, чтобы вывести на чистую воду и рассказать директрисе», - от таких мыслей сердце ушло в пятки и затерялось где-то в области мизинца. Но я продолжала улыбаться и изображать радушие, пока воспитанница не исчерпала все светские поводы для беседы.
Эта встреча несколько остудила мой пыл, и дальше я уже двигалась спокойным размеренным шагом, не срываясь каждую секунду на полубег. Когда произошло еще четыре встречи, я стала сомневаться, что каникулы уже начались, и полностью истощила запас ласковых улыбок, вежливых вопросов и, самое главное, терпения.
Когда заветная дверь попала в поле зрения, я огляделась по сторонам, ожидая, что сейчас откуда-нибудь появится еще одна младшая воспитанница с желанием узнать, как у меня обстоят дела. Неверяще сделав последние шаги, я выпорхнула на свежий воздух, словно из клетки.
- Куда Вы направляетесь, мисс? – послышался сзади неприветливый голос.
Я обернулась. У дверей стояли двое мужчин в форме княжеской гвардии. Они оба были в металлических масках, изображавших гротескные маски радости и печали, сквозь прорези которых трудно было различить даже глаза. Привыкнув различать людей по их лицам, я немного замешкалась. Но судя по тому, что «радостный» был, в отличие от «грустного», широким и полнотелым, я предположила, что он старше и голос принадлежал именно ему.
- Я хотела погулять по саду, - ответила я первое, что пришло на ум, обращаясь к радостной маске.
Голос предательски дрогнул, создавая ощущение, будто я вот-вот расплачусь.
- Сожалею, мисс. Велено не выпускать никого без письменного разрешения мадам Жижинды.
Я бросила взгляд на ворота. Там тоже стояли двое стражей, один из которых был «испуганным», а другой – «удивленным». Пришлось понуро войти внутрь, бормоча извинения. Разглядывая пол под своими ногами, я насчитала пять ступенек, ведшие в холл. Обратный путь я проделала без свидетелей, отчего казалось, будто я добралась обратно в комнату в мгновение ока. Подруга уже ждала меня, и по тому, как нахмурились ее брови и обиженно надулись губы, было видно, что на хозяйственном выходе дела обстоят также, как и на парадном.