Зайдя в церковь, отец Анджело взял церковное облачение, немного святой воды и вместе с Масколайтисом направился на берег реки. Как только лодки причалили, он спросил у вернувшихся миссионеров:
— Много погибших?
— Только Тихий Шиншилла, он попал в руки этих бродяг. Но и наши не остались в долгу: хибаро пришли в ярость, гнали золотоискателей до самых снегов и… троим отрубили головы, — рассказывал руководитель экспедиции, миссионер. — Привезли с собой. Я хотел отобрать, но не дали, будут праздновать праздник победы. Силой отбирать я не стал.
— И хорошо сделал. Сейчас с индейцами лучше не ссориться, — согласился отец Анджело. — А как порох?
— Еле нашли, течением ящик унесло на несколько сот метров от «чертова моста». Хвала господу, разыскали. Каждому хибаро дали за помощь по мешочку. Должны быть довольны.
— Хватит с них по мешочку! А теперь поспешим, чтобы Тихого Шиншиллу без нас не похоронили.
По берегу Упаны миссионеры пришли в индейскую деревушку. Между деревьями их задержал старший брат Антонио, охранявший гэю Тихого Шиншиллы. Это был высокий и широкоплечий юноша. Узнав, что миссионеры пришли на похороны отца, он пропустил их в гэю. Вокруг хижины качалась высокая кукуруза, росла маниока, чудесными цветами цвели агавы.
— Эх, если бы этот участок заполучить миссиям, — вздохнул отец Анджело. — Надо как-то внушить вдове, что, если она перейдет жить в миссию, Душа ее будет спасена. «Но как склонить вдову на свою сторону? А вдруг к ней посватается кто-нибудь из хибаро», — думал он про себя.
В гэе было много индейцев. Заметив миссионеров, они пропустили их к покойнику, лежавшему на пальмовых листьях.
Миссионеры преклонили колени, а отец Анджело торжественно надел белоснежное облачение, достал кропило и, читая молитву, трижды окропил труп.
Мужчины стали копать яму в полу хижины. Отец Анджело подошел к вдове, еще довольно молодой и красивой женщине. Он утешал ее, обещал помогать, но пригласить в миссию в присутствии индейцев не решался. Вскоре соседка пригласила вдову в женскую половину, где на костре женщины жарили мясо, варили маниоку — готовили, как требовал того обычай, еду для покойника, чтобы он не голодал по пути в рай.
Пришел в гэю и колдун Бисхай. Лицо, грудь, руки и ноги его были раскрашены разными красками, на голове красовались рога какого-то животного, шея была обмотана тремя рядами бус. Скрестив ноги, он сел на коврик из листьев агавы, поднял вверх руки и стал прославлять храбрость погибшего. Перечислил все его заслуги в сражениях с соседним индейским племенем, напомнил и о том, что пятерых бледнолицых он лишил головы. Бисхай, казалось, даже не замечал присутствия миссионеров. В конце своей речи колдун подчеркнул, что хозяина гэи надо собрать в рай прадедов — обеспечить пищей…
В гэю зашел и вождь хибаро — Соколиный Глаз. Он покосился на отца Анджело, но ничего не сказал. Потом пошел в женскую половину за пищей для празднования победы. А отец Анджело радовался, что его не обвиняют в смерти индейца. После похорон нужно будет еще побеседовать с хозяйкой. Приласкать ее, пообещать заботиться о сыновьях. Возможно, и удастся уговорить ее переселиться в миссию.
Яма наконец была выкопана, и мужчины выстлали дно ее пальмовыми листьями. Колдун Бисхай, жестикулируя и что-то бормоча, трижды обошел яму, а отец Анджело покропил ее святой водой. Когда покойник был опущен на дно, Бисхай воткнул у его плеча палку с сучками, на которых висели горшки с жареным мясом и кувшины с никаманчей. Еще трижды обошел он яму и поклонился умершему. Это означало, что можно закапывать. Отец Анджело поспешил бросить в яму три горсточки земли. Когда яму закапывали, женщины пронзительно голосили: «И-и-и-и».
А потом вдова собрала все оружие мужа, орудия труда и положила их в женской половине у дверей. Она имела право еще пару дней жить в гэе мужа, пока не создаст новую семью или не уйдет к родственникам: гэя должна быть оставлена умершему хозяину.
Отец Анджело поспешил к вдове:
— Один твой сын в миссии, теперь приглашаю и тебя со вторым сыном. Будешь жить с детьми, всего у тебя будет вдоволь.
Индианка вытаращила глаза и отпрянула от миссионера.
— Нет, с белыми я жить не хочу. У меня будет другой муж. Берет меня второй женой. А старшего сына можете взять.
Отец Анджело вздохнул. Не повезло! Получил только мальчишку-сироту, а земля осталась у хибаро.