— Примеры, в чем-то подобные приведенному вами, встречаются. Но это не правило, а редкое исключение. У нас малые предприятия создаются либо сами, либо — какими-то структурами. А чтобы, как на Западе, крупный бизнес организовал «под себя» малое предприятие, в том числе — венчурного толка, это из ряда вон… Чаще бывает наоборот: солидный бизнес отгоняет «несолидный». Возьмите нефтяников. Едва эксплуатация старой скважины по сравнению с новой становится нерентабельной, как правило, они ее бросают. Сколько по стране таких оставленных скважин, из которых при определенных вложениях еще можно качать нефть! Однако малый бизнес и к трубе не подпускают. Если мне не изменяет память, в США семьдесят процентов всей добываемой нефти приходится на долю малого бизнеса. ТПП регулярно выступает за то, чтобы и российскому некрупному бизнесу предоставляли в аренду малодебитные скважины. Ратуем мы также за введение дифференцированного налога на добычу полезных ископаемых — НДПИ.
А кризис, думаю, объективно будет способствовать тому, что малый бизнес начнет подниматься. Сейчас высвобождается рабочая сила. Самое время затеять свое дело. В общих интересах помогать начинающим предпринимателям.
— Вы стали председателем правительства в развар предыдущего кризиса — сразу после августовского дефолта 1998 года. Сравните по сокрушительности удар десятилетней давности и тот, что нанесен сейчас.
— Без сомнения, предыдущий кризис был очень глубоким. Цена на нефть составляла восемь-десять долларов за баррель, а золотовалютные резервы насчитывали всего два с половиной миллиарда.
— Вам бы те пятьсот шестьдесят миллиардов долларов, что накопились у нас к началу нынешнего форсмажора. Считали бы себя Крезом.
— Пожалуй. За время моего премьерства Россия, я рассказывал, не получила из-за границы ни цента. У государства практически не было денег. Надвигался голод. Останавливались железные дороги, замерли предприятия. Кое-где зарплату не выдавали полгода. Офицеры по нескольку месяцев не получали довольствие. С телеэкранов не сходили стучащие касками шахтеры и плачущие жены военных, которые говорили, что больше не могут так жить. Впрочем, мы не паниковали. Большое дело хорошая команда… За восемь месяцев удалось обрадовать болельщиков и разочаровать недоброжелателей.
Ловушка теперешнего кризиса в том, что он не локальный, а общемировой. Россия находится в зависимости от других стран. Это ослабляет возможность выхода из рецессии за короткий срок.
— Что из вашего опыта антикризисного менеджера конца девяностых подходит, чтобы разрулить сегодняшнюю ситуацию?
— Некоторых аспектов мы по ходу разговора коснулись. Добавлю одну простую, но важную вещь — требование дисциплины. Мне представляется совершенно недопустимым, когда правильные решения, принятые правительством, где-то застревают или видоизменяются.
В памяти сохранилось заседание правительства осенью 1998 года. Я заявил о необходимости вдвое уменьшить тарифы на перевозку сельскохозяйственной продукции по железной дороге. В стране резко сократился импорт продовольствия. Надо было срочно увеличивать собственное производство. Я упоминал, что мы пошли на очень серьезные меры. В частности, прямым назначением выделили средства на развитие птицеводства и свиноводства, которые дают «быстрое» мясо. Предстояло облегчить жизнь производителей, устранить трудности, мешающие оперативно довезти продукцию до потребителя.
И тут министр путей сообщения уперся: «Я не могу уменьшить тарифы на перевозку». «Что ж, — ответил я, — завтра на ваше место придет другой человек, который завизирует распоряжение». Подействовало.
В тот же день министр через моего помощника попросил меня прийти на коллегию министерства. Очевидно, не хотел, чтобы думали, будто я настроен его снять.
— А вы были так настроены?
— Нив коей мере. Он же перестал упорствовать.
— Пришли на коллегию?
— Зачем? Я не испытывал после столкновения никакой неприязни к министру. Но считал, что, проявив требовательность, поступил правильно. И не собирался показывать, что мне неловко за резкость.
Меньше всего я жажду крови. Однако убежден: в чрезвычайных обстоятельствах нарушение исполнительской дисциплины должно особенно строго пресекаться. Вряд ли вы заподозрите меня в восхвалении Сталина, если скажу: нахожу справедливым, что он во время войны после нашего поражения в Керчи сорвал звезды с погон маршала Кулика (сделав его генерал-майором) и своего любимца Льва Мехлиса, представителя ставки Верховного главнокомандующего на Крымском фронте, понизил в звании.