— А еда в вашем доме приоритетна вкусная или, как сейчас модно, здоровая?
— Скорее, вкусная. Мы пытаемся (особенно молодежь, барышни) следить за собой. Но это робкие попытки. К раздельному питанию вообще отношусь скептически. Человечество до нас столько веков все ело вместе и почему-то не вымерло. Вредна чрезмерность.
— Всякий человек время от времени нуждается в уединении. Что вы делаете, когда совсем одна?
— Это такое блаженное время. Объясню почему. Хорошая книга в одиночестве, когда ты можешь не отвлекаться, углубиться, сосредоточиться, — утонченное наслаждение. Читаю по настроению разное. Чаще — классику. Например, из французской — Золя. Кстати, этот тонкий знаток человеческих душ неплохо разбирался в медицине. У Золя классически описан подагрический приступ, когда человек съедал паштет из гусиной печенки, выпивал красное вино, получал от этого невероятное удовольствие и на следующий день просыпался с жутко опухшими суставами.
— Как вы реагируете на то, что ваш муж нравится женщинам? Больше того — «старается им понравиться», в чем нам шутливо признался?
— Почему — шутливо? При виде молодой красивой женщины Евгений Максимович преображается. Причем делает это неосознанно. Я поняла, что обижаться бессмысленно.
— А сам он ревнив?
— Наиболее своеобразно ревность проявилась в начале нашей совместной жизни. Я хотела оставить прежнюю фамилию. Пожаловалась: «Представляешь, какое количество документов мне надо будет заново заполнять?» Он жестко: «Или ты берешь мою фамилию, или возвращаешь девичью». Не удалось пощадить себя, пришлось побегать по конторам.
— Евгений Максимович говорил нам, что «не считает возможным поступать не по-мужски». Какое содержание, по вашим наблюдениям, он вкладывает в это понятие?
— Предать в дружбе — это не мужской поступок. Оставить в беде семью — не по-мужски. Нечестно и некачественно работать — тоже. Совершить что-то во вред стране (не сочтите за высокопарность) — из той же области. Всё по максимуму. Какой-то мелкий, бытовой смысл Примаков в эту фразу не вкладывает. Ни себя, ни близких, ни друзей он в обиду не даст. Защитит — можно быть уверенным. Он не агрессивный, не мстительный человек. Никогда не нападет первым. Но сдачи даст. Вплоть до того, что развернется и врежет кулаком. Честно.
— Видели?
— Я сама не видела, но мне рассказывали, что как-то задели его семью, пытались обидеть Лауру, и он, будучи уже зрелым человеком, дал, извините, по физиономии. Да, да. Так было.
— У вас в гостях бывают представители мировой элиты. Вот Мадлен Олбрайт заезжала со своим заместителем Строубом Тэлботом…
— Тогда шли очень трудные переговоры по поводу расширения НАТО на Восток. Наступил момент, когда они зашли в тупик. А назавтра Олбрайт должна была улетать. Евгений Максимович мне позвонил: «Давай их вечером позовем к нам домой». По протоколу министр иностранных дел обычно приглашает высоких гостей в резиденцию. Во время обеда их обслуживают официанты. Но муж решил устроить сугубо домашний прием с русской кухней. Мы с подругой быстренько сели лепить пельмени. Все получилось очень душевно. Гости ели пельмени, приправляя их вместо сметаны икрой (попробуйте как-нибудь — это ужас, но им почему-то нравилось). Строуб Тэлбот размяк, вспомнил, что я врач, и стал консультироваться по поводу здоровья своей жены. Короче, все раскрепостились. В этот вечер Евгений Максимович с Мадлен Олбрайт и договорились.
— Вот они, тайны внешней политики! Еще бы: пельмени, приправленные икрой.
— (Смеется.)
— Скажите, существуют люди, для которых двери вашего дома по какой-либо причине закрылись?
— Их очень мало, но они, к сожалению, существуют. Это те, кто повел себя недостойно или даже предал.
— Они пытались как-то объясниться с Евгением Макси мовичем?
— Пытались переступить через случившееся. Но к низости мы оба не относимся терпимо. Ради бога, пусть эти люди будут живы, здоровы, благополучны. Но без нас.
— Что испытывал Евгений Максимович, столкнувшись во время своего незатянувшегося премьерства с интригами ближайшего окружения Ельцина, в общем, известно. Об эмоциях жены председателя правительства можно только догадываться. Как вам жилось, Ирина Борисовна, эти сложные восемь месяцев?