— Забиякой себя не назову, поскольку не агрессивен по натуре. Но я не считаю возможным поступать не по-мужски. Сдачи стараюсь давать. Не лишаю себя этого удовольствия. А по поводу того, как «задирался», приведу такой случай. В качестве министра иностранных дел был принят Биллом Клинтоном. Уже через двадцать минут Кристофер, госсекретарь США, с которым у меня не сложились отношения, начал демонстративно смотреть на часы, недвусмысленно давая понять: аудиенция закончена. Он мне так надоел, что захотелось его подразнить. Чтобы позлить Кристофера, я обратился к Клинтону: «Господин президент, я благодарен вам за длительную беседу (она уже перевалила за час). Однако позвольте еще задержать ваше внимание, рассказать анекдот». «Конечно», — кивнул Клинтон. «Курицу спрашивают: „Какое самое большое достижение в вашей жизни?“ — „Снесла яйцо весом в пять килограммов" — „А какова самая большая мечта?“ — „Снести яйцо в семь килограммов“. Спросили петуха о самом большом достижении. „Моя курица снесла яйцо в пять килограммов“. — „А о чем мечтаете?" — „Набить морду страусу“».
Клинтон расхохотался. У него отличное чувство юмора. Он не такой дуплет, как Кристофер. Но самое забавное было, когда президент наклонился к сидящей рядом Олбрайт и с нарочитым смущением спросил: «Это не про меня?»
— Кроме установки при всех обстоятельствах вести себя по-мужски, каким еще правилам стараетесь следовать?
— Я думаю, это честность и принципиальность.
— Часто в сегодняшней жизни наблюдаете их отсутствие?
— Смотря с чем сравнивать. В прошлом многое держалось на плетке. Сейчас этого нет. Появилось больше нечеткости, размытости в поведении. Но не могу сказать, что печально гляжу на новое поколение. Мои внуки (а они не какие-то особенные) и их друзья ничуть не хуже, чем мы были в их годы. Пожалуй, даже лучше. Во всяком случае, более информированы.
— Одной из ваших задач когда-то, оказывается, было «не сатанеть от металлорока». Отвращение к нему вы в своем стихотворении почему-то причислили к проявлению рабства. Почему?
— Я написал несколько десятков стихотворений. Не столь простодушен, чтобы считать себя поэтом, но порой тянуло выразить свои чувства особенным образом — с помощью метафор, сравнений. И здесь аллегория. Раб — тот, кто не принимает новых ценностей, живет, образно говоря, в кандалах и не сбрасывает их.
— Выдавили по капле раба?
— Не удалось. Ну не нравится мне этот металлорок! Вот джаз люблю…
— Говорят, вы классно танцуете?
— (Обращаясь к Марине Заваде.) Закончим сегодня разговор и потанцуем?
— Есть люди, которые никогда и ни в чем (даже внутренне) не признают своей неправоты. А вы склонны винить скорее себя или других?
— Здесь как… Если мне докажут, что я ошибся, не стану ради амбиций цепляться за свое решение. Отступаю от него и могу сказать, что был не прав. Это у меня в характере есть точно. Но если не докажут, буду стоять на своем. При этом мне и в голову не придет хуже относиться к человеку, который оспаривает мое мнение.
Такой эпизод. Во время моей работы министром иностранных дел один дипломат (не буду называть фамилию) вместе со мной участвовал в переговорном марафоне по подготовке Основополагающего акта о взаимоотношениях России и НАТО. Он постоянно мне перечил. Иногда — под настроение — мне это досаждало. Однако я не испытывал по отношению к этому весьма способному профессионалу отторжения. Он-то, вероятно, предполагал, что, в конце концов, разозлившись, предпочту с ним расстаться. И был ошарашен, когда я предложил ему очень ответственный пост: знал, что тот справится.
— Великодушно… А за какие поступки вы себя осуждаете?
— Некоторые вещи меня сильно угнетают. В воскресенье наугад взял с полки томик Солоухина и наткнулся на дарственную надпись, заканчивающуюся просьбой о встрече. А я не встретился. Элементарно не знал, что он через кого-то передал мне свою книгу. Как она ко мне попала? Не помню. И вот — не успел… Очень грустно.
— У вас остается время на чтение?
— Много приходится читать по работе. В том числе в интернете. В машине пролистываю дайджесты прессы. Для удовольствия из-за загруженности читаю мало. А удовольствие доставляет историческая литература. И детективы. Только не женские. Одна из моих любимых книг — трехтомник Витте. Я его несколько раз перечитывал. Недавно снова взялся за Льва Гумилева «От Руси до России». Любопытные этнографические исследования.