Потом я отыскала страницу Чарли в Фейсбуке. Полистала фотографии его бывшей подружки. Красивая. Такие тонкие нежные черты – кукольный носик, маленький пухлый ротик, романтичные карие глаза. Кожа просто идеальная, стрижка пикси с рваной челкой. Вместе они смотрелись потрясающе. Меня одолела ревность. Подписаны они с Чарли друг на друга больше не были. Получается, нехорошо расстались?
Я установила Тиндер на телефон. Вскоре у меня вышел «мэтч» с парнем, которого я как-то видела у нас в кампусе. Его звали Питер, он учился в аспирантуре на политолога. Питер предложил вместе выпить в выходные, я согласилась. К тому моменту мы с Чарли встречались уже пару недель. И с каждым днем он все больше и больше мне нравился, но смутное беспокойство, которое я испытала, узнав о его прошлом, постепенно переросло в тревогу. Как я представлю его родным? Да никак! Наверное, поэтому я согласилась пойти на свидание с другим.
Мы договорились встретиться в винном баре возле Капитолия. Когда я пришла, Питер уже сидел за высоким столиком в углу. На нем была темно-синяя толстовка с вырезом, та же, что на фото в Тиндере.
Глаза у Питера оказались невероятно грустные, но улыбка буквально преображала лицо. Я села, и мы сразу же принялись болтать о городах, где прошло наше детство, о том, насколько жизнь Среднего Запада отличается от жизни на побережье. Он родился в Лос-Анджелесе, а на бакалавра учился в Беркли. Пожаловался мне:
– Я как-то не готов оказался к такому холоду. В первую зиму все пытался ходить в ветровке и кроссовках.
Потом мы заговорили об учебе. Питер рассказал о теме своей диссертации, мы обсудили, как складываются отношения ребят в наших группах. Вроде и не пустой треп, но личных тем мы не затрагивали. Питер оказался из тех, кого на первом свидании не раскусишь; чтобы узнать такого человека как следует, нужно время.
В какой-то момент я вышла в туалет и посмотрела на себя в зеркало. До чего же нескладная! Высокая – настоящая дылда. Губы сухие и шелушатся. Черты асимметричные, кожа жирная – лицо вообще какое-то неприятное. Я провела ладонями по животу и постаралась его втянуть.
Вспомнив, как Чарли сказал, что я похожа на Леди Гагу, я поскорее отвернулась от зеркала, чтобы не залипать долго на своем унылом отражении.
– О чем ты пишешь? – спросил Питер, когда я вернулась.
– Чаще всего пишу рассказы о дочерях, потерявших матерей. Пыталась пару раз выбрать другую тему, но в итоге все равно все сводилось к одному.
Он посмотрел на меня с интересом.
– Я бы с удовольствием прочел. У меня несколько месяцев назад умерла мама.
Я отставила бокал с вином. Вряд ли Питер нарочно это сказал, но я вдруг взглянула на него иначе. Грустные глаза, толстовка, редкие улыбки. Попыталась представить себе, что за чувства бурлят у него внутри, и не смогла.
– Мои соболезнования.
– Все нормально, спасибо. Очень быстро все произошло. В смысле, она заболела и вот…
Я молча кивнула, ожидая продолжения.
– Мы все чувствовали себя абсолютно беспомощными. Особенно папа.
– Могу представить. А сейчас они как? Папа и остальные?
– Стараются держаться, каждый по-своему. У одних получается лучше, у других хуже.
– Понятно.
– Мама была белая, еврейка, а отец чернокожий. Оказалось, у их родственников абсолютно разные представления о подобающих похоронах. В общем, всем пришлось непросто.
– Так ты еврей?
– Ага. Ты тоже?
Я кивнула.
– Я так и думал.
– Правда?
– Ну да, просто твое имя и…
– Лицо?
– В общем, ты больше похожа на еврейку, чем я, – улыбнулся он.
Я пожала плечами.
– Сочувствую насчет мамы.
Больше Питер о себе не рассказывал, и я чувствовала, что расспрашивать не стоит.
Прощаясь, мы обнялись на выходе из бара. В ботинках я была на полдюйма выше, а значит, босиком мы, наверное, оказались бы одного роста.
– Мне понравилось, – сказал он. – Повторим как-нибудь?
– Давай, – кивнула я. – С удовольствием.
Дома я обнаружила три пропущенных звонка и сообщение от Чарли.
Привет мне вечером надо быть в центре можно заскочить к тебе ненадолго?
Я отложила телефон и стала переодеваться в пижаму. Три звонка – это как-то слишком! Не стану перезванивать! Но когда я чистила зубы, телефон завибрировал. Чарли. Я сама не понимала, что чувствую: такая бесцеремонность злила, но отчего-то и заводила тоже. Сняла трубку. Решила, что лучше разберусь в себе, услышав его голос.
– Привет! – негромко поздоровался он.
– Что случилось?
– Ты случайно не дома?
– Дома. А что?
– Просто только закончил одно дело с Максом и как раз недалеко от твоей улицы. Не хочу мешать, но…