— Я припарковалась, было дело. Я же уже сказала – мне стало любопытно.
Она облокотилась на спинку кресла и стала что-то записывать в блокнот. Я было вытянула шею, но она отлично всё спрятала. Может, это она психопатка. Писать то, что я не могу прочитать – это демонстрация силы такая?
— Как часто вы их преследовали с того раза?
Вдруг на меня напала такая жажда, что язык, казалось, намертво пристал к нёбу. Я стала взглядом искать воду. Порыв жаркого воздуха ворвался в кабинет сквозь вентиляционное отверстие. Я стянула с себя новый свитер и провела языком по сухим губам.
— Несколько раз, — осторожно ответила я. — У вас водички не найдётся?
Она указала на мини-холодильник в углу кабинета. Открыв его, я увидела целые ряды бутылок. Схватив самую холодную из заднего ряда, я вернулась на своё место. Чтобы убить время, я слишком долго открывала бутылку, потом начала жадно пить. Вот-вот она должна провозгласить, что сеанс завершен, и мы продолжим беседу на следующей неделе. Но психотерапевт молчала, и я начала сильно потеть.
— Что заставляет вас ощущать связь именно с этой матерью и дочерью?
Вопрос вывел меня из равновесия. Я провела ногтем большого пальца по запястью, пока сочиняла ответ.
— Не знаю... Я никогда об этом не задумывалась. Может, из-за того, что дочери столько же лет, сколько могло бы быть моей.
Она задумчиво кивнула, а я опустилась на диванные подушки.
— А может, потому что женщина...
— Вы имеете в виду её мать?
Я стрельнула взглядом.
— Женщина, — упрямо повторила я, — не выглядит как другие матери. Она что-то вроде анти-матери.
— Вас это расстраивает или притягивает?
— Не знаю... Возможно, и то, и другое.
— Расскажите мне о ней... о матери. – она устроилась поудобнее в кресле, а я начала нервно оттягивать кожу вокруг ногтя.
— Она не одевается как типичная мать – кожаные брюки, футболка с Nirvana под пиджаком, все эти браслеты, которые едва помещаются на её запястьях. А однажды она одела черную шляпу и серую футболку, через которую всё просвечивало. Волосы – единственное, что спрятало её соски от чести быть всеми увиденными.
— И как другие матери в песочнице на это отреагировали? Вы обратили внимание?
Разумеется, обратила. Из—за этого я её и заметила. Я видела, как они пялились, и с той минуты заинтересовалась ей.
— Ей наплевать, что говорят другие мамаши. Было заметно, что они её из-за этого недолюбливали. Она их отшила ещё до того, как они отшили её. По-моему, гениально. Они вроде стаи собак, только и стреляют в неё глазами, с любопытством и открытым раздражением.
— Вам нравится эта её черта?
Я задумалась.
— Да, мне нравится, что ей наплевать. Мне всегда хотелось такой быть.
— Всегда хорошо себя знать.
— Так почему же я за ними слежу? — я вдруг спросила. Всё вдруг показалось таким прозрачным.
— Наше время вышло. Увидимся на следующей неделе, Фиг, — улыбнулась она.
Было уже темно, когда я подъехала к дому Плохой Мамочки и припарковалась в соседнем квартале. Сначала я не хотела возвращаться, но не могла же я позволить какому-то психотерапевту меня запугать! Вечер был холодный. Я достала толстовку с заднего сиденья и накинула капюшон на голову, тщательно спрятав волосы. Я не боялась быть пойманной, но мои блондинистые волосы могли привлечь к себе ненужное внимание. В этой части города живут сплошные молодые семьи, послушно посапывающие в своих спальнях в полдесятого, но осторожность превыше всего. Вечерняя пробежка станет отличным прикрытием. Сама невинность! Если кто-то и выглянет в окно, они увидят девушку в трениках, ведущую здоровый образ жизни. Я наклонилась, чтобы поправить шнурки моих новых кроссовок, белых с леопардовым принтом, купленных по интернету специально для этого случая. Я увидела их у Плохой Мамочки в парке и сразу захотела такие же. Я представляла нас с ней, случайно столкнувшихся в магазине или на заправке. Она воскликнет — «Ой, у меня такие же! Они такие классные, правда?» Я научилась этой технике от моей матери, которая, в свою очередь, испытывала её на мужчинах, после того как ушёл отец. Притворись, что тебе нравится то же, что им. Так у вас будет что-то общее. А потом, глядишь, тебе и правда это понравится — беспроигрышная ситуация.
До их дома оставалось несколько метров.
Я стала украдкой рассматривать эту маленькую улочку, покрашенные вручную почтовые ящики, пышно цветущие клумбы, и ни души. В большинстве окон уже выключили свет. Добежав до почтового ящика, я открыла его, увидев три конверта и маленькую коричневую коробочку. Я всё забрала, рассовав по карманам, и параллельно оглядываясь по сторонам. Кроссовки были тесноваты, и мне уже не терпелось улечься на диване с чашечкой кофе и почтой Плохой Мамочки. Может, я даже съем немного печенья, того, из коробки в клетку со скотчтерьером.