Я была в бешенстве. Он не просто ужасно поступил со мной, он ни во что не ставит и мою дочь. Мне не удалось ее защитить. Я пустила в дом чудовище и дала ему бразды правления. Зачем? Зачем ломать что-то, настолько прекрасное? Он причинил боль всей нашей семье.
Какая следующая стадия после ярости? Я ждала принятия — отличная стадия. Двигаться вперед и перестать страдать... Я все еще жду.
Глава 48. Парад
Я уже несколько месяцев не разговариваю с Фиг. Два? Три? И почему вообще мы больше не общаемся? А, точно, потому что я думала, что она влюблена в Дариуса. Сейчас все кажется таким неважным. Я знала, я чувствовала, что с Дариусом было что-то не так. Я просто смотрела не на того человека. Мне нужно было сделать шаг назад, даже после того как я изменила свое мнение относительно влюбленности Фиг.
Она была странной и в то же время чрезмерно контролирующей. Было время, когда она была у нас дома пять дней в неделю, приходила, когда хотела, приносила Мерси какие-то сумасшедшие подарки, тайком давала ей сладости. Фиг делала сайты для моих знакомых писательниц. Потом она стала парковать свой белый джип в гараже, вместо того, чтобы парковаться рядом с домом, как делали все в нашем квартале, и я не могла понять, дома она или нет.
Впервые за месяц я накрасилась. Одежда сидела на мне мешковато. Я сбросила пять килограмм с тех пор как мой брак подошел к концу. Исчезли даже мои сиськи.
Вечер выдался чудесный, теплый и светлый. Я одела ботинки и пошла к воротам в саду, закрыв его осторожно, чтобы не захлопнуть. Не знаю, зачем мне понадобилось втайне шнырять по ее саду. Я не хотела быть замеченной, чтобы она притворилась, что ее нет дома. Мне казалось, что она прячется. Может, потому что у меня это отлично получалось. Когда работаешь дома, паркуешься в гараже, закрываешь окна занавесками и никогда не встречаешься взглядом с соседями. Я слегка постучала в заднюю дверь. Сегодня было теплее, чем вчера, я заметила почки на деревьях. Должно быть, я застала ее врасплох, потому что как только ее лицо показалось в окне, ее ротик образовал букву «о». Когда она отперла дверь, я почувствовала знакомый запах. Запах моего дома. Пора бы уже перестать удивляться.
— Привет! Как дела? — спросила она. На ней была спортивная одежда, а на лице были видны капельки пота, как будто она занималась на беговой дорожке. Господи, до чего же она худая. Худее меня, худее любого нормального человека.
— Ты знала, что он мне изменяет? — выпалила я, удерживая взгляд на ее лице. — Он тебе рассказывал?
Цвет ее лица поменялся на белоснежно молочный.
— Дариус... что?
Слезы полились у меня из глаз. Я думала, что со слезами покончено, что у меня все под контролем, и вот я разревелась на ее заднем дворе. Фиг быстро подвинулась, чтобы впустить меня в дом. Она подвинула стул, и я тут же опустилась на него, закрывая лицо руками и пыталась собраться с силами.
— Что, черт возьми, случилось? — ее глаза были широко раскрыты.
— Он встретил ее на конференции. Она журналист.
— Что? — ее голос будто сломался. Она села на соседний стул и наши колени столкнулись.
— Кто? Когда?
— Ее зовут Николь Мартин, — сказала я, беря у Фиг бумажную салфетку. Ее глаза гуляли по комнате, и я подумала, что она, наверно, пытается понять, кто это. У нее всегда так было с именами — она сначала просила повторить имя, а потом сама его проговаривала. Дариус шутил, что она идет домой и ищет человека на Фейсбуке. — Она фрилансер.
— Как ты узнала?
— Что именно?
— Об измене...
— Из его телефона, — сказала я, прикрывая рот. Фотографии все еще преследовали меня, каждый раз, когда я закрывала глаза. Парад из сисек и кисок. — Он показывал мне что-то в телефоне, нажал не на ту кнопку и появился фотоальбом. Я увидела... фотографии женщин.
— Больше чем одной? Больше чем... этой Николь?
— Да.
Сначала она ничего не говорила, просто уставилась на свои руки, сжимавшие край стола.
— Боже мой!
Если бы она уже не сидела, ей бы точно потребовалось присесть.
— Где он?
— Я заставила его уйти несколько недель назад. Я не знала, что делать.
Интересно, знала ли она? Его машины не было на обычном месте, а она за всеми наблюдала.
— Как Мерси?
— Не очень.
Сказать «не очень» значило ничего не сказать. Мерси замкнулась в себе, постоянно ссорилась с детьми в саду. Каждый вечер она просила, чтобы он почитал ей перед сном.