Мой отец любил беседовать с Константином Эдуардовичем на тему о применении ракетных снарядов в артиллерии. И хотя оба собеседника были ярые противники войны, когда речь заходила о защите Родины, оба воодушевлялись и с карандашом в руках вступали в математические споры. Россия внесла большой вклад в развитие ракетного оружия. В военной библиотеке моего отца сохранились старые военные журналы и книги по ракетной технике. Константин Эдуардович, бывая у нас, читал статьи о ракетах, делал математические расчеты. Соображения Константина Эдуардовича очень волновали моего отца, и он сожалел о том, что слишком поздно познакомился с расчетами К. Э. Циолковского и что не может уже проверить его утверждения на артиллерийском полигоне. Это особенно было досадно моему отцу, который внес в теорию артиллерийской стрельбы много нового.
Отец и Константин Эдуардович говорили не только о законах баллистики, но и о других, уже более современных им и даже ультрасовременных законах и явлениях, например о космических скоростях и траекториях космических полетов. Кстати сказать, мой отец был одним из инициаторов применения ракетного огня в артиллерии и еще в начале 80‑х годов прошлого столетия экспериментировал с ракетами генерала Константинова, которые он значительно усовершенствовал. Однако эти опыты были не по вкусу как Артиллерийскому комитету, так и ближайшему начальству, и работы в этом направлении прекратились. Только в 1915―1916 годах, по рекомендации отца, уже в действующей армии идея применения ракет получила воплощение в боевой обстановке в ряде артиллерийских и авиационных частей. У меня до эвакуации 1941 года сохранялось несколько фотографий, иллюстрирующих зарядку и запуск боевых ракет на линии Галицийского фронта.
— Я тоже всю жизнь воюю за свои идеи, Леонид Васильевич, — грустно сказал Циолковский, — а толку все нет. Слишком рано еще, наша техника не готова к их восприятию. Родиться бы так лет через сто. И у Александра Леонидовича верные идеи, но если они пришли рано, то ждет его немало горя и много непонимания.
К. Э. Циолковский был бледен и немного недомогал. Он вскоре ушел, оставив Леонида Васильевича в печальном размышлении.
Через несколько дней я вернулся из Москвы со своими приборами и таблицей измерений числа положительных и отрицательных ионов на различных расстояниях от острий. Работа кипела. Клетки постепенно заполняли переднюю. В ближайшие дни должны были появиться белые крысы. Ольга Васильевна сшила себе особые перчатки из толстой свиной кожи с длинными крагами. С помощью этих перчаток будет возможно легко брать и переносить из клетки в клетку крыс, не боясь их укусов. На базаре удалось приобрести чувствительные двухтарелочные весы с большим набором гирь. Я приводил в порядок свою ионизационную установку и приспособлял электрометр со стрелкой для относительных измерений «заряда воздуха». Наконец, умастившись на телегу, уже груженную клетками, я отправился за белыми крысами, которые были соответствующим образом подобраны в виварии железнодорожной больницы. Под опыт и контроль шли равноценные экземпляры животных по экстерьеру, возрасту и полу.
Можно себе представить, что это было за зрелище! За телегой с клетками шла толпа зевак, насмешки так и сыпались. Остряки старались перещеголять друг друга, поэтому остроты их по грубости переходили всякие границы. Но достаточно мне было это заметить, как зеваки разразились еще более неистовой бранью, осыпая меня самыми бесстыдными ругательствами. Грязные помои были вылиты на наши (мои и крысиные) головы из всех лоханок Ивановской улицы, Наконец, клетки с животными были водворены на место, и в тот же день я обратился в «крысиного гримера». Контрольные крысы были украшены на спине и хвосте несмывающимися метками из синей масляной краски на быстросохнущем сикативе. А Ольга Васильевна впервые раздала порции корма и тщательно проверила аппетит у будущих подопытных и контрольных грызунов с острыми зубками. Запах мускуса наполнил переднюю. Дверь в соседнюю комнату — лабораторию или аэроионоаспираторий была завешена с обеих сторон плотной портьерой на подкладке, чтобы ни один ион не проник к контрольным животным во время сеанса.