Французская медицина одна из первых заинтересовалась этими исследованиями. В 1929 году в 70‑м томе капитального издания была помещена моя работа по тому же вопросу, и затем она вышла отдельным изданием в научном издательстве во Франции. В том же году мои ученые друзья — профессор–медик Рафаэль Дюбуа, основоположник учения биолюминесценции и профессор–медик Жюль Реньо способствовали избранию меня в число членов Тулонской Академии наук.
У меня завязалась многолетняя дружеская переписка с этими учеными. Рафаэль Дюбуа живо интересовался биоэлектрическими явлениями в поисках механизма явлений биолюминисценции, природу которых он интуитивно считал электрической. По тому времени эта точка зрения была безусловно передовой, хотя у него не было никаких экспериментальных доказательств ее верности. Только через четверть века данная точка зрения была подтверждена теорией возбужденных молекул и экспериментально — с помощью чувствительных фотоэлектронных умножителей, работающих в режиме счетчиков квантов света.
Ученые США также уже давно интересовались работами по изучению биологического действия отрицательных аэроионов. Колумбийский университет в Нью — Йорке еще в 1929 году одним из первых откликнулся на эти работы и пригласил меня прочесть курс биофизики.
В июне 1930 года крупнейшая медицинская ассоциация США командировала в СССР своего представителя Катрин Андерсон — Арчер для подробного ознакомления с нашими работами. Как официальное лицо, снабженное полномочиями, американка явилась однажды в летний день ко мне и попросила показать ей «мои лаборатории». Мы отправились в лечебницу доктора В. А Михина, где ей была продемонстрирована действующая установка для лечения больных, и затем — в Лабораторию зоопсихологии, где ей был продемонстрирован первый в мире «аэроионоаспиранторий» для экзотических животных. Семья Дуровых очень любезно приветствовала К. Андерсон — Арчер и пригласила ее на обед.
Материалы опытов и истории болезни, представленные ветеринарным врачом Тоболкиным, произвели на нее большое впечатление.
Вернувшись в Нью — Йорк, К. Андерсон — Арчер сделала доклад также и в Институте по изучению туберкулеза им. Трюдо, в результате чего два виднейших специалиста из США 3 октября того же года направили Председателю Совета Народных Комиссаров СССР и Председателю Всесоюзного общества культурной связи с заграницей, которым в то время был Федор Николаевич Петров, письмо с любезным приглашением меня в Соединенные Штаты Америки для прочтения цикла лекций, сроком на 8 месяцев.
Когда К. Э. Циолковский узнал об этих приглашениях, то воскликнул:
— Браво, Александр Леонидович, теперь весь мир знает о ваших работах, и перестраховщики не смогут заглушить ваш голос, как бы они того ни хотели! Конечно, они будут еще стараться это сделать, но «что написано пером, того не вырубишь топором». Печатные строки сохранят и донесут до нелицеприятных людей ваши работы, отклики на них и мнение современников об их значении. Ваши работы получают не только общее признание, но также и признание вашего бесспорного приоритета в области аэроионификации. Теперь остается ввести эту проблему в широкую практику нашей Родины. Я думаю, что это так и случится в самое ближайшее время.
Однако еще приходилось бороться!
Уже в августе того же 1930 года из Англии ко мне поступили десятки писем от врачей–фтизиатров и физиотерапевтов с разного рода вопросами, а Великобританская ассоциация по изготовлению медицинской аппаратуры (Лондон) сделала мне предложение о продаже им патента на изобретение, на что я ответил категорическим отказом.
Немедленно же я обратился с официальным письмом в наше правительство с заявлением, что передаю свое изобретение в полное распоряжение правительства СССР.
Автору этой книги хотелось бы сказать, что его работы, их повторения и отзывы об этих работах появились в печати как раз вовремя, а именно в периоды 1927―1930 годов, когда еще никто не мог представить убедительных экспериментальных доказательств о физиологическом и целебном действии аэроионов отрицательной полярности, а у меня за истекшее десятилетие был готов ряд законченных экспериментальных исследований, ясно показывающих удивительное биологическое и целебное значение аэроионов.
Небольшое учреждение — Практическая лаборатория зоопсихологии Главнауки Наркомпроса, благодаря исключительному вниманию к моим работам, дружеской поддержке и доброжелательству, дала возможность, в дополнение к предыдущим опытам, по–настоящему всесторонне, теоретически и экспериментально, исследовать биологическое и физиологическое действие аэроионов на организм животных и таким образом принесла в дар Советскому государству одно из весьма значительных открытий гуманного характера — метод борьбы за здоровье человека, способ защиты его жизни.