***
Ночь просиживаю в кафетерии у Кингс-Кросс - подальше от дома. Он теперь новый хозяин - он знает адрес, и мне некуда больше идти. Я пью растворимый кофе и украдкой смотрю на фото в моём кошельке. Как воровка. Может, оно и верно - это не мой мужчина. Да и жизнь, кажется, не моя.
Завтра последний приём, а затем я, наконец-то, смоюсь с этого мира, как временная татуировка.
Хочу, не хочу
- Не подходите ко мне, - угрожаю я стальным тоном, грудью навалившись на стол, - я не шучу: держитесь подальше. У Бэррингтона мгновение падает маска и рот изгибается в изумлении. Он крепко сжимает бокал с шампанским и, чтобы вернуть лицо, отводит в сторону взгляд и поправляет очки. - Прошу прощения? - вежливо переспрашивает он и не даёт мне ответить: - не понимаю, дарлинг. Чем я мог вас обидеть? И тоже подаётся вперёд, превращая наш разговор в доверительный, приглушённый. Он стремится понять меня и одновременно проявить деликатность, не влезая во что-то личное. И выглядит снова абсолютно спокойно. Кажется, он совсем не обижен, но явно задет. - Мне казалось, мы ладим, - и он тянет свободную руку, чтобы обхватить ею мою ладонь. Такой незатейливый жест, располагающий женщин. - Я вас хочу. И рука замирает. Человек напротив меня выбивается из колеи; он смотрит на меня так, словно ждёт, что я ещё не закончила, а затем осознаёт до конца весь смысл - оглушающий смысл - моих слов. Как-то неловко отпрянув, Бэррингтон машинально оправляет ремень на поясе и разглаживает рубашку. Даже сквозь громкую музыку я различаю, как он прочищает горло. - Я... эм... - теряется он, словно это впервые с ним, словно девочки, девушки, женщины не признавались ему в любви. - Послушайте, мне жаль, но я ведь... - Мне от вас нужна только дистанция, - отодвигаюсь я, наконец. - Будьте любезны - не приближайтесь. Потому что иначе... Его девушка выплывает из-за чьей-то спины, улыбается, хватает с подноса новый бокал. Я договариваю, пока она далеко: - ... иначе я не сдержусь. Бэррингтон ошарашен и не готов отпустить меня так, без своих объяснений: когда я поднимаюсь, он подаётся всем телом вперёд, судорожно подбирая слова. Он джентльмен - он обязан сейчас же что-то сказать. Его плечи так напрягаются, что натягивают рубашку. Полмира, чтобы дотронуться до них ртом.
***
Я киваю его девушке, как старой знакомой, и позже через весь зал наблюдаю, как она прикасается к Бэррингтону, а тот - рассеянно улыбается сквозь поцелуй. - Всё хорошо, дорогая? - А у тебя, дорогой? И мне очень стыдно за то, что я сделала.
Переживу
- Это депрессия. - Ничего. Переживу. - Не надо было позволять продавать тебе дом, - сожалеет Дамира, роясь в карманах в поисках сигарет. - Теперь мне даже некуда тебя выгнать. Мы стоим на крыльце, глядя через дождь на машину: Чипо застряла там и теперь поигрывает ключами, пережидая внезапный тропический ливень. За этот год она смогла отделиться от фонда: теперь она не живёт здесь, но каждый день помогает. - Знаешь, кого она пригласила ещё? - вдруг спрашивает Дамира, выпуская дым вверх, словно облако. - О боже, - предчувствую я. - Может быть, даже спонсор приедет. По крайней мере, людей наберётся на целый зал. У меня ожидаемо ёкает в животе: - Бэррингтон? - Да. Он ведь давно не был у нас. Мне неприятно: я начинаю краснеть и придумывать, куда можно уехать на это время. Не выйдет - я же подружка невесты. Какая-то несправедливость! - Я слышала, он был в Судане недавно... Да и ты шлёшь ему все отчёты. - Тем не менее, на приглашение он ответил. - Вежливость. - Может быть. Она с наслаждением затягивается, глубоко, прикрывая глаза, и белая сигарета выделяется на фоне дождя. Дамира выглядит умиротворённо, Чипо кажется мне счастливой, и только у моего отражения осунувшийся, скорбный вид. - Свадьбы не для меня. Знаешь... - Ты не можешь уехать, - обрывает доктор, словно читая мысли. - Мы не бросаем наших девочек, правда? - Чипо уже не наша. - Она лечилась, помогая другим. Дамира коротко смотрит на меня: - Наша девочка, - поясняет она, выдыхая. А я задумываюсь. Вспоминаю прошедшие годы, всю историю Чипо от вчера и до завтра. Это похоже на эволюцию: от сгорбленного клубка под кроватью до высокой и красивой гордячки... Словно почувствовав, Чипо бросает на меня взгляд сквозь стекло и широко улыбается. Я уже спрашиваю, не подумав: - И я тоже лечусь? - Скорее болеешь. - Но свадьбы всё-таки не для меня. Между тем, я стою здесь и знаю - безвыходно. Я продала дом, лишь бы не искушаться, не жить нормально, а теперь мне даже некуда убежать. Бэррингтон приедет, но у меня нет сценария, чтобы отыграть эту пьесу. - Просто переживи.