В 2013 году полиция Серпуховского района Московской области действительно возбудила уголовное дело по подозрению в том, что сотрудники ритуальной компании крали с тел умерших ювелирные изделия и золотые коронки, которые затем сдавались в ломбард. Обвиняли в этом фирму «Стелла-память» — крупнейшую ритуальную компанию юга Подмосковья, которая также управляет несколькими кладбищами в Серпухове. Основали ее супруги Ковшарь, переехавшие в Москву из города Донецка в Ростовской области; Ольга Ковшарь также с 2010 года является депутатом горсовета Серпухова, а в 2013 году возглавила политсовет местного отделения «Единой России».
Чем закончилось уголовное дело против Ковшарей, «Медузе» выяснить не удалось. Ольга Ковшарь пыталась добиться опровержений от изданий, рассказывавших об обвинениях в ее адрес, но суд дважды отклонял ее иски.
МОСКВА
Доступ к смерти
Сложнее всего государству оказалось «зачистить» компании, которые работают не с моргами и больницами, а с так называемыми домашними смертями. Тут тоже все основано на неформальном доступе к информации. Принято считать, что обычная реклама для этого рынка не подходит, потому что мало кто думает о похоронах своих родственников заранее: судя по результатам соцопроса 2017 года, чаще всего жители Москвы старше 50 лет узнают о ритуальных компаниях, когда те звонят им сами — как-то узнав о смерти близкого человека.
Иногда (особенно часто это происходит в регионах) скорая помощь едет медленно — и сотрудник ритуальной службы приезжает раньше врачей. «Тут все зависит от профессионализма агента, — рассуждает директор одной из похоронных компаний. — Однажды наш сотрудник приехал по адресу, а человек был еще жив. В результате агент с ним по каталогу выбирали гроб, венки и остальное. Все остались довольны».
Затраты на покупку информации (в Москве — 15—20 тысяч рублей на умершего) перекладывают на клиента. Отследить, кто передает информацию, почти невозможно. «Кто имеет [к ней] доступ? Диспетчер скорой помощи, который принимает вызов, водитель и врач скорой, диспетчер полиции, дежурный ОВД, сам полицейский, диспетчер городской труповозки и два сотрудника бригады труповозки, — перечисляет глава „Ритуала“ Екимов. — Уже девять человек, если не считать их руководство, которое может наладить целую систему продажи информации». Даже в больницах сотрудники «Ритуала» сталкиваются с тем, что медсестра отделения сообщает о смерти и тут же пишет кому-то сообщение, после чего родственники усопшего приходят уже с заключенным договором.
Как показывает анализ «Медузы», уголовных дел на сотрудников скорой и полиции по факту превышения служебных полномочий и разглашения персональных данных на всю Россию заведено лишь несколько десятков. Стандартное наказание по ним — штраф.
По данным «Ритуала», в Москве услуги, связанные с похоронами (главным образом именно умерших дома), оказывают почти 500 компаний и предпринимателей. Однако, как выяснила «Медуза», многие из них связаны между собой — и образуют несколько десятков крупных неформальных холдингов.
Так, похоронами Леонида Броневого занималась компания «Дарко». Ее бывшим совладельцам и их родственникам принадлежат еще несколько похоронных бюро в Москве и Тамбовской области, а также компания, которая владеет парком катафалков. Гендиректор «Дарко» Светлана Козлова — бизнес-партнер Игоря Медведкова, который в 2013—2015 годах возглавлял московский «Ритуал».
Сама Козлова ранее возглавляла принадлежащие Медведкову компании — а ее муж был партнером Медведкова в реутовской ритуальной компании «Посбон Р». При регистрации «Посбон Р» указала тот же телефон, что четыре компании бизнесмена Сакена Корганбаева, занимающегося продажей цветов. Корганбаеву принадлежит небольшое здание в промзоне в Гольяново, где находятся офисы еще нескольких ритуальных компаний: у всех них свои сайты и телефоны, но оформляют документы все они от имени фирмы «ГСС Посбон».