- Мы не ждали вас, ваше высокопревосходительство, - сухо сказал он. - Извините, но мне хотелось бы знать причины вашего появления.
Шпага коснулась ямочки между ключицами.
Металл был холодный.
- Уберите оружие, - в свою очередь сказал Барма. - Ваш связной убит на территории Порта. Это - полный провал. Через полчаса начнется облава по всему городу.
Он двумя пальцами взял шпагу за наконечник и отодвинул ее от своего горла.
Лямблия за спиной коротко и быстро вздохнул.
- Ладно, - сказал Пфукель, замявшись на долю мгновения. - Ладно. Пройдемьте в комнату.
Черные фасеточные глаза его дико блеснули.
Стараясь дышать, как можно реже, Барма прошествовал в помещение, где вместо мебели у ободранных стен были брошены три разорванных тюфяка, и, смахнув с подоконника ватные залежи пыли, осторожно уселся, облокотившись спиной о захрустевшую раму.
Лямблия между тем, не убирая кинжала с отточенным лезвием, привалился у входа, к заклиненной половинке дверей, а, наверное, астматический, посвистывающий трахеями Пфукель, неуклюже засунув шпагу в ременную петельку у бедра, щелкнул шейными сочленениями и поскреб грудной панцирь, поросший хитиновыми шипами.
- Ладно, - опять, поколебавшись мгновение, сказал он. Связной - это мелочи. Связной меня в настоящий момент не интересует. У меня, ваше высокопревосходительство, есть для вас гораздо более серьезное предложение...
Он покашлял.
- Но связной ставил "метки", - быстро заметил Барма. Так мы, господа мои, с вами не договаривались. "Метка", господа мои, это - нарушение Конкордата.
Пфукель кивнул - всем туловищем, подтверждая.
- И тем не менее, это - мелочи, ваше высокопревосходительство. Что такое, в конце концов, Конкордат? Жалкий клочок бумаги, и ничего более. Действенность ей придают только реальные силы, стоящие с обеих сторон. Если таковые силы уравновешены, то Конкордат обретает форму закона. Если же равновесие нарушается, то... ваше высокопревосходительство, мне даже неловко учить вас азам политики... Впрочем, о Конкордате мы можем поговорить как-нибудь в другой раз. Вы, ваше высокопревосходительство, прекрасно знаете, чего мы хотим...
- И чего вы хотите? - спросил Барма.
- Нам нужен Радиант.
Барма вскочил.
- О, господи! - не скрывая мгновенной злости, воскликнул он. - Я вам тысячу раз объяснял, что никакого Радианта не существует. Это - мифы, легенды, рожденные городским фольклором. Поверьте мне: я знаю город, как свои пять пальцев. Если бы Радиант действительно существовал, то я бы его уже давно обнаружил. Впрочем, если бы он существовал, то и я разговаривал бы с вами совсем иначе. Я бы тогда вообще не стал с вами ни о чем разговаривать!..
Он перевел дыхание.
- А вот в это я верю, - неожиданно согласился Пфукель. - Если бы Радиант был в вашем распоряжении, вы бы действительно разговаривали иначе. Но, по-моему, вы не учитываете еще одну вероятность. Радиант существует, но недоступен вам по каким-то причинам. Между прочим, очень интересная вероятность. Потому что из нее вытекает одно чрезвычайно важное следствие...
- Какое следствие? - тупо спросил Барма.
- Следствие заключается в том, что как посредник между нами и Радиантом вы не годитесь.
Пфукель многозначительно посмотрел на Лямблию, и Лямблия тонко хихикнул.
Из костлявого его кулачка высовывалось острие.
- Вот, что, - решительно сказал Барма. - Мне не нравятся ваши намеки: я с вами честен и рассчитываю на аналогичное отношение. А кроме того, вы нарушаете Конкордат. Поэтому давайте договоримся определенно: вы сейчас возвращаетесь в Норы - выход из города я вам обеспечиваю - ну а, скажем, недели через полторы... через две... когда шум по поводу "метки" немного уляжется, мы негласно встретимся с вами и тогда уже договоримся о конкретных условиях. Все. Больше вам здесь задерживаться не следует.
Он снова поднялся.
- Мы еще не закончили, ваше высокопревосходительство, заметил Пфукель.
- Закончили!
- Я хотел бы затронуть вопрос - о мече Мышиного короля...
- Это - при следующей нашей встрече.
- Ваше высокопревосходительство, умоляю, еще две-три минуты...
- Достаточно!..
Тогда Пфукель, как бы смиряясь, развел парами хитиновых ручек на животе, и глаза его, отвернувшиеся от света, стали коричневыми.
- Лично я, ваше высокопревосходительство, ничего против вас не имею. Просто таковы обстоятельства...
Он пронзительно пискнул.
И сейчас же, отзываясь на этот писк, вслед за Лямблией, который подпрыгнул, выставив перед собой сталь кинжала, в комнату, немного мешая друг другу, ввалились трое огромных жуков, и хитиновые панцири их заскрипели от страшного напряжения.
Западня, понял Барма. Подготовлено все это, конечно, было заранее. Цыпа - не Цыпа, но с кем-то они все-таки договорились. А вот я, идиот, проморгал и, по дурости, разумеется, влез в эту ловушку.
Сердце у него забухало, нагнетая кипящую кровь.
Ему очень не хотелось умирать в этой комнате, где известка на стенах была безобразно оголена и ужасными кучками чернели по всем углам жучиные экскременты.
Но он чувствовал, что здесь он, по-видимому, и не умрет.
Время еще не пришло.
И действительно, едва первый жук схватил его хитиновой лапкой за выставленное запястье и едва потянул, чтобы прижать к членикам шипастой груди, как из морды его полетели какие-то мокрые торфяные ошметки, а сквозь образовавшееся между челюстями отверстие, точно скисшее молоко, выплеснулась тягучая жидкость.
Жесткая колючая лапа разжалась.
И еще один жук захрипел, оползая по штукатурке стены весь помятый и словно отброшенный неведомой силой.
Иссиня-черные крылья его распахнулись в агонии.
Барма ринулся в образовавшийся узкий проход.
- Нормально!.. - сказал Ценципер, находящийся по середине прихожей и, по-видимому, наугад бодро лупящий в комнату из огромного, как будто музейного пистолета. - Как раз вовремя!.. Еще пара минут, и было бы поздно!..
Он заколотил две последние пули в копощащуюся на паркете хитиновую кучу-малу.
- Уходим!..
Куча-мала распадалась, из нее неожиданно выпрасталась ужасная физиономия Пфукеля - усики ветвистых антенн метались над черепом.
- Хватайте их!..
Трое или четверо огромных жуков заторопились по узости коммунального коридора.
Желтели членики брюшек.