Крум, схватившись одной рукой за щипцы, а другой — за свой пустой живот, едва ли размышлял так глубоко и мудро. Все же и он посмотрел на разноцветные зернышки, как видавшая виды курица.
— Пожалуйста, прошу, — кивнула нам Хлея.
— Ради твоего удовольствия! — сказал я; раскрыв щипцы, взял таблетки и геройски проглотил их.
Мое рыцарское чувство взяло верх над мальчишеским желанием щелкнуть ее по миловидному носику.
— А ты? — повернулась обладательница носика к Круму.
Он протянул пальцы, потом осознал, что это неприлично, и тоже воспользовался щипцами. Его задача была намного труднее — таблеток было шесть. Отделив одну из самых маленьких, Крум любезно предложил мне:
— Глотни и ты «кусочек торта»! Боюсь объесться…
— Вот это друг! — восхитилась Хлея. — В самом деле, и Саше нужен десерт.
Она тут же выдала мне две желтых пилюльки.
Тут произошло такое, чего никто из землян не может себе даже представить: я почувствовал, что голод мой прошел, а во рту стало так сладко, как будто я жевал настоящий торт со сливочным маслом и сахарным кремом!
Крум тоже воодушевился.
— Слушай, — сказал он, — вот так фокус! — И довольно похлопал себя по животу.
— Никакой это не фокус! — воспротивилась Хлея.
И она рассказала удивительную и грустную историю. Сотни тысяч лет назад Марс был красив, как Земля: были здесь и синие моря, и зеленые деревья, и бесчисленные животные всяческих видов. Эти животные питались очень хорошо, да и люди от них не отставали, потому что были не глупее их. Но маленькие пустыни начали разрастаться, душить сначала травы и цветы, потом кусты и деревья, иссушать воду. В конце концов окислились в одну сплошную пустыню — величиной во всю поверхность Марса. К сожалению, к этому приложили руку и сами жители планеты. Они наделали атомных бомб и начали взрывать их где попало. Отравили и сожгли всю почву. Не имея корма, травоядные взяли да и вымерли. За ними вымерли и хищники. Сами марсиане выжили потому лишь, что научились делать эти замечательные таблетки. Лучшие мастера-кулинары изготавливают их в больших химических лабораториях. Поскольку жевать стало нечего, зубы марсианам оказались не нужны и с течением веков исчезли. А с ними ушли в прошлое и торжественные обеды, ужины, вечера, приемы, потому что стали очень краткими и неинтересными.
— Вот и все, — закончила свой печальный рассказ Хлея.
Я решил ее успокоить:
— На нашей Земле натуральные продукты в изобилии. И все же встречаются люди, не всегда этим довольные. Такой человек, например, мой папа. Когда мы идем в воскресный день на экскурсию, он с трудом плетется, пыхтит, как паровоз, под тяжестью рюкзака и сумок, обливается потом и бормочет: «Ох, когда же я опять буду на своем рабочем месте, чтобы хоть немножко отдохнуть от этого груза!» Если бы у нас были ваши таблетки, мы могли бы носить их в коробочках из-под аспирина, а папа был бы очень рад и восклицал бы: «Вот это да!»
Хлея не все поняла. Девочки вообще обладают странной способностью понимать лишь половину чего-то. Пока вы им разъясните вторую половину, они забудут первую, и вы добьетесь цели не более чем на пятьдесят процентов. Зато у них есть другое свойство — мило и подкупающе улыбаться. Мы учили по истории, что несколько таких улыбок могут покорить целые государства, — как же тут устоять сердцам благородных космонавтов!
Я спросил:
— А все девочки на Марсе такие, как ты?
Наша хозяйка подняла свои тонкие брови и ответила вопросом на вопрос:
— Как это — как я?
— Ну так… с длинными волосами, с блестящими ногтями, нежным носиком, здоровыми зубами без единой пломбы…
— Нет, Саша, не все, — печально ответила Хлея, — просто я очень дурна собой.
На Земле, слышал я, женщины тоже говорят: «Ох, как я плохо выгляжу!» Этим они напрашиваются на комплимент. Обычно им галантно возражают: «Плохо выглядите? Что вы! Ах, какая остроумная шутка! Да вы с каждым днем становитесь все моложе и красивее!» Вот их цель и достигнута — напросятся в кино или на танцы. Даже досада берет: сами отлично знают, где расположены кинотеатры и танцплощадки, так нет же, им обязательно надо, чтобы кто-то их туда повел!.. Как-то у мамы был день рождения. Возник вопрос, кто написал «Одиссею». Одна гостья, дама лет тридцати, сказала, что это ясно из самого названия книги, но потом выяснилось, что автором был не Одиссей, а его приятель, Гомер. Тогда гостья вытаращилась, как кот на пылесос, и закричала: «Ах, какая я глупая!» Пока другие мужчины думали, как ей возразить, я нашелся: «Ничего, товарищ Тричкова, есть и поглупее вас, только скрывают!..» Пришлось мне потом провести два часа в чулане, чтобы немного поумнеть.