Эва не помнила себя от жгучей обиды.
Выбежав из кабинета Артура, она чуть не расплакалась прямо там, в коридоре. Кое-как уговорила себя не показывать чувств на людях.
Пока шла в раздевалку для персонала, в голове, будто мины, взрывались воспоминания всех тех мерзостей, которые ей наговорил Артур.
Он ведь едва проституткой ее не обозвал! По его мнению, она только и делала, что кувыркалась со всеми подряд, и ребенок непонятно от кого. Хотя она ясно сказала, что уверена, кто отец. А он даже не предложил проверить. Что ему это стоило? Неужели вправду настолько равнодушен к своему потомству?
Идя сегодня к Артуру, Эва надеялась на конструктивный разговор. И совсем не думала, что он может вот так нагло усомниться в ее порядочности. Кажется, он действительно не поверил в то, что является отцом ее ребенка, или в то, что этот ребенок в принципе есть, хотя она могла легко это доказать.
Впрочем, Эва понимала, почему он не поверил. Просто потому, что ему так выгодно, вот и все.
Глупая, на что она вообще надеялась? Ведь и раньше знала, что Артур Саркисян – тот еще гад и подлец. Иначе разве он так повел бы себя с ней после того, как переспал? А она еще надеялась на какие-то там чувства, отношения…
Минут двадцать Эва просто сидела в углу раздевалки, баюкала раненное сердце.
Костерила себя за глупость.
Не надо было звонить ему, унижаться, о чем-то просить.
А ведь Эва знала, кем он работает и какая у него примерно зарплата. Выделить ей небольшое ежемесячное содержание для него было бы раз плюнуть. Очень похоже, что он жлоб каких мало. От такого снега зимой не допросишься. Стопроцентно и ребенка не признает…
«Что же мне теперь делать?» – все задавалась она одним и тем же вопросом.
Слава богу, ночная смена закончена и можно идти домой.
Отец еще вчера отправился в очередной рейс, и Эва очень надеялась не увидеть его дома в ближайшие недели. На радостях вчера наготовила себе вкусного – плов с курицей, овощной салат. Купила яблок, бананов.
Сейчас придет, слопает порцию плова, и жизнь немного наладится.
Живот буквально сводило от голода.
Странный у нее организм, то тошнит по несколько часов к ряду, то, наоборот, хочется без остановки лопать. Беременность – то еще приключение.
Однако стоило ей открыть дверь в квартиру, как она услышала громкий женский смех, раздававшийся из гостиной. Также увидела в прихожей обувь отца и заодно несколько пар чужих ботинок, в том числе женских.
Неужели отец уже вернулся с рейса? Или его уволили?
Она прошла в гостиную и обалдела.
За столом сидело четверо мужчин, включая ее отца, и две женщины. Лица их уже окрасились хмелем. А ведь еще даже не полдень!
Но главное, Эва увидела на столе всю ту еду, которую приготовила для себя – контейнеры с салатом и пловом. Все съедено почти подчистую. Даже фрукты – и те почти все слопали.
Что называется, поела, отдохнула…
В этот момент ее пробрала такая злость, что захотелось заорать матом.
– Дочка, – тут же приметил ее отец. – Паршивый ты приготовила плов, есть невозможно.
Эва смерила его диким взглядом и процедила:
– Что ж ели, раз невозможно? Я устала и хочу спать. Вечеринка окончена!
Сама не поняла, как осмелилась сказать такое.
По вытянутому лицу отца поняла, что переступила грань. Его и без того красная физиономия теперь прямо-таки побагровела.
– Ах ты, шаболда! Шлялась непонятно где всю ночь, а теперь еще отцу будешь указывать?
Эву аж перемкнуло от такого высказывания.
– Ты прекрасно знаешь, что я была на работе! Нигде не шлялась… Тебе великолепно известно, что я тружусь в ночную смену, чтобы заработать на те продукты, которые ты ешь!
Эта ее фраза оказалась для отца последней каплей.
Он подскочил с места так резво, что опрокинул стул, и тот с гулким стуком повалился на пол.
– Ты как смеешь так со мной разговаривать? А ну, извинись! И пошла на кухню, приготовь хоть что-нибудь съедобное…
Эва еще раз посмотрела на стол, на остатки любовно приготовленных ею блюд. И ее взяла такая горькая обида, что терпеть было уже невозможно.
Она знала, что отца в принципе лучше не бесить, особенно если выпил. Но сегодня у нее будто сгорели все предохранители.
– Я не буду ничего готовить! – заявила она с горящим взглядом. – И извиняться тоже не буду! Не за что!
– Ах ты тварь…
С этими словами отец ринулся к ней.
До этого дня он никогда ее не бил.
В детстве, бывало, шлепал за какой-нибудь проступок. Много орал на нее, это да, но физически не трогал. Поэтому того, что последовало дальше, Эва все-таки не ожидала.