– Не хотела, говоришь? – ничуть не смягчился он. – Человек управляет своим телом, Эва! У нас есть сознание, и мы отдаем отчет своим действиям, умеем себя контролировать. Мы не живем одними инстинктами. Так что фраза: «Не хотела» – не есть оправдание. Особенно твоему позорному поведению. Это, на секунду, пятно на репутации отеля, которым владеет мой брат!
В этот момент Эве захотелось провалиться сквозь землю от стыда.
Ведь и правда, по сути, позор… А ну как кто-нибудь написал бы в отзыве что-то типа: «Горничных тошнит при постояльцах, не ездите в эту тошниловку». Ее бы потом за такое сгрызли.
Но все-таки, попробовал бы он управлять своим телом в такой ситуации, в какой оказалась она.
– Я ведь правда не хотела, так сложилось, что… – Она замялась, думая, как лучше сказать, но, как назло, на ум ничего не шло.
– Не хотела, значит… Ну-ну! – Он будто бы ничуть ей не верил.
Неужели и вправду думал, что она нарочно? Что она допустила бы подобное, если бы могла избежать той сцены?
– Кто же такое захочет, Артур? – всплеснула она руками.
Он смерил ее долгим, тяжелым взглядом.
– Жалеешь? – спросил, сощурив глаза.
Эва кивнула.
Естественно, она жалела.
О том, что не смогла сдержаться в номере у этого Булатова. О том, что согласилась подмениться в тот день и пошла на работу, хотя чувствовала себя неважно. Да и вообще, в принципе о том, что устроилась в «Солнечный рай» горничной. Лучше бы засунула страх не справиться в попку и попробовала свои силы в рекламе, как многие однокурсники.
Тогда она не встретила бы Артура, не оказалась бы в таких ужасных обстоятельствах. Не зависела бы от него теперь! И не было бы у нее ребенка.
«Не слушай маму, маленький!» – вдруг усовестилась она.
Ведь дети все чувствуют, понимают. А она совсем не хотела, чтобы ее малыш чувствовал себя нежеланным. Ни в ее утробе, ни после того как родится.
«Прости меня. Я тебе очень даже рада…» – снова мысленно обратилась она к своему нерожденному чаду.
Артур тем временем продолжал:
– Этот Булатов тебе что-нибудь сделал? Как-то обидел?
Эва не поняла, зачем он это спросил, но ответила:
– Нет…
Ведь по сути постоялец только покричал на нее, и все. Меньшее из зол. А она боялась, что ее уволят в тот же день. На Эву много орали в этой жизни, она не считала произошедшее чем-то ужасным.
Артур немного помолчал, кивнул, а потом снова впился в нее недобрым взглядом:
– Слушай меня, Эва Кудряшова, и слушай внимательно. Я повторять не буду. Если ты еще раз учудишь в гостинице что-то подобное, никто тебе этого не спустит. Ты будешь уволена в тот же день. И мое отношение к тебе будет гораздо менее лояльным! Тебе все ясно?
Она нервно сглотнула и вдруг очень испугалась. А что если случится казус? Что если она опять не сможет сдержаться, и ее стошнит на рабочем месте?
– Я спросил, тебе ясно? – строго повторил он.
«Что будет, то будет», – решила Эва.
– Очень ясно, – тут же закивала. – Я могу идти?
Артур молчал. Сидел, плотно сжав челюсти, продолжал буравить ее невыносимо тяжелым взглядом. Будто решал, достаточно ли хорош ее ответ.
– Иди, одевайся, будем ужинать, – сказал он наконец.
Как только она это услышала, тут же подскочила с места, пошла в спальню, где лежал ее рюкзак с вещами. На ходу вполоборота посмотрела на Артура.
Ей показалось или он пялился на ее ноги?
Пока шла, все тело покрылось мурашками от его взгляда.
Что за странная реакция организма? Стопроцентно это от страха…
Глава 15. Невыносимая женщина
– Эва, сколько можно? – Артур настойчиво постучал в дверь ванной. – Ты долго собралась там причесываться?
И без того ждал уже целых три минуты.
Он ей что, мальчик на побегушках ждать ее величество? Одетым в дверях?
Сказал же – ему еще ехать на работу, надо поторопиться. А она там причесываться изволит.
Невыносимая женщина!
Взять хотя бы вчерашний вечер.
Он пригласил ее ужинать, накупил еды, а она что? Съела три ложки картофельного пюре, на стейк даже не посмотрела и сказала, что больше не голодна, убежала в спальню. Не поговорила с ним нормально, не удостоила своим царственным вниманием. А он, может, хотел разузнать у нее много разного. Например, как протекала беременность, достаточно ли хорошо она себя чувствовала, чтобы продолжать работу горничной, не нужен ли ей больничный, ведь сама жаловалась на токсикоз.
Он ждал, что хоть раз за вечер да выйдет из спальни. Но нет…
Обиделась – он это ясно видел.