Драгунский расцвел улыбкой.
— Ну, если общественность настаивает, товарищи, я пройду без очереди. Прошу прощения, что заставлю вас подождать…
Он получил билет и ушел из кассы, оставив всех в шоковом состоянии. Когда дверь закрылась, некий майор, должно быть циник и скептик, изумленно тряхнул головой:
— Ну, арап! Кто он такой?
Несколько голосов подсказали:
— Неужели не узнал? Это был сам Драгунский. Начальник курсов «Выстрел»…
Уходит время, уходят люди, остается память. Будь я суверенным армянином, хранителем традиций страны Айястан, присвоил бы официально Драгунскому почетное звание Героя Армении и занес его фамилию в скрижали многострадальной армянской истории. Сам он себя таким искренне считал и этим гордился. А на месте российского железнодорожного начальства переименовал какой-нибудь глухой номерной разъезд на Манжурке, назвав его «Драгунским». Было бы это название памятным и звучащим с исконной русской военной строгостью.
Из Московского зоопарка сбежал тигр. Ночью он забрел в здание министерства обороны и укрылся на чердаке. Там встретил еще одного тигра, который сбежал из зоосада раньше.
— Вдвоем здесь запросто проживем, — успокоил новичка старожил. — Вечерком можно выходить, хватать первого, кто попадется и обед готов. Я так два месяца охочусь.
— Неужели не хватились пропавших?
— Что ты! Здесь столько офицеров, кто их считает?
На следующий день новичок вышел на охоту. А спустя двадцать минут в здании поднялась тревога.
— Кого ты съел? — поинтересовался старожил.
— Какую-то бабу в белом переднике.
— Ой, дурак! Что ты наделал! Она здесь одна делом занята — чай генералам разносит. Теперь нам с тобой конец!
«ТАКАЯ СТРАНА ПОГИБНЕТ»
С генерал-майором Охманом меня свел случай. Я приехал на учения 19-й танковой дивизии в венгерский заштатный городишко Капошвар. Первым делом представился командиру дивизии. Массивный мужчина, как говорят «сам себя шире», перетянутый по-походному ремнями, протянул огромную, как тюлений ласт ладонь:
— Охман, — и тут же спросил. — Где саперная лопатка? — Увидев в моих глазах непонимание, раскрыл мысль точнее. — Чем наши недостатки раскапывать будешь?
Подумалось, что газетчики уже не раз досаждали генералу мелкими уколами.
— А их копать обязательно? — спросил я.
— Добре, — миролюбиво сказал генерал, — будем считать: на войну ты приехал с мирными, гарными намерениями.
Генерал, говоривший по-русски прекрасно, часто употреблял украинизмы, что делало его речь колоритной и неподражаемой.
В тот же вечер дивизия по тревоге оставила гарнизоны и заняла исходные позиции в лесах для броска на Хаймашкерский полигон.
В штабной палатке генерал собрал командиров полков. На большом столе была расстелена топографическая карта с нанесенной на нее тактической обстановкой. Вокруг стола стояли офицеры.
— Слухайте приказ, — сказал Охман и откашлялся. Потом правой рукой, подняв ее над картой, обозначил нечто вроде полудуги. — Ты, Деркач, идешь ос сюды. (Деркач — командир одного из полков вытянулся и щелкнул каблуками). — А ты, Семенюк, пидешь так. — Теперь над картой качнулась левая полусогнутая рука генерала, образовав вместе с правой ясно видимые клещи. — А уси остальны — у сэрэдину. И шоб у мэня там усэ кипило!
Задача была обозначена предельно четко и ясно, хотя в такой форме ее постановка заставила бы рухнуть в обморок любого преподавателя тактики.
— Пытання е? — спросил Охман. — Вопросы? Нэма? Тоди ты, Зварцев, изложи приказ в письменном виде и по науке.
Полковник Зварцев (позже он стал генералом и служил в Генштабе) был начальником штаба дивизии, и в его обязанности входило ведение всей оперативной документации. Прямое и четкое задание командира дивизии на бой на бумаге должно было обрасти массой военно-бюрократических деталей, которые описывали полосы ответственности полков, маршруты выхода их на назначенные позиции, условия взаимодействия и связи между собой.
Когда командиры, получив все указания разъехались по полкам, Охман обратился ко мне:
— Корреспдэнт, у мэня ночь сегодня бессонна, а ты спи. Сейчас поужинаем и ложись в моем блядовозе. Отдыхай.
Снова заметил непонимание в моих глазах и пояснил:
— Мий блядовоз — гарна штука. Трофей. На нем эсэсовский генерал ездил. А когда его в Австрии в плен взяли, мне командующий Павел Алексеевич Курочкин подарил. Як награду. Так и вожу с собой. Тепла будка для жилья. Две кровати. Всякое такое для отдыха. Блядовоз, одним словом. А теперь пийшлы ужинать.