Потом ударил гонг.
Как играть в бокс, знают даже дети. Конечно, имел об этом представление и Вася. Заняв стойку, он легко запрыгал по рингу. Это нашим понравилось.
Читинский перворазрядник начал с осторожной разведки. Он легко перемещался вокруг Васи, не проявляя агрессивности. Это нашим тоже понравилось.
Вася расценил осторожность соперника как его слабость и ринулся в атаку. Он энергично заработал руками и нанес, как говорили очевидцы, два сильнейших, сокрушительных удара сопернику. Это нашим понравилось сильнее всего.
Скорее всего амбал именно в эти моменты угадал Васину слабину. В какой-то момент он, опять же, как говорили свидетели, не ударил, а просто ласкающим движением перчатки коснулся Васиной челюсти. И тот почему-то не устоял на ногах. Он сломался, согнулся, осторожно сел, а потом лег на ринг. И лежал довольно долго. Вот это и не понравилось нашим больше всего.
Окончательно Вася пришел в себя, когда ему дали понюхать ватку с нашатырным спиртом, а затем вручили расписную почетную грамоту участника финальных боев.
В часть Вася вернулся, подчеркнуто скромно. Долго не хотел показывать грамоту, хотя все ему говорили, что второе место на таких соревнованиях — это не пустяк.
В последний раз Вася принял боевую стойку, когда мы остались наедине.
— У! — сказал он. — Врезать бы тебе апперкотом!
И опустил руки. Как-никак вторая перчатка округа!
Солдат встречает офицера.
— Товарищ майор, разрешите обратиться?
— Обращайтесь.
— Скажите, не вы будете лейтенант Иванов?
ЛЕЙТЕНАНТ ПЕТЯ
На автомобиль армия пересаживалась не вдруг. Мотор, хотя и был средством передвижения более социалистическим, чем конь (машина, когда не работает, — она не ест), все же испытывал со стороны ревнителей кавалерийской старины отчужденность и подозрение.
Как— то командир взвода семнадцатого кавалерийского полка купил мотоцикл. По утрам, когда коноводы приводили к офицерским квартирам подседланных коней и те, немного размявшись после ночного стояния в конюшне, одаривали воробьев свежим навозом, моторизованный лейтенант Петя выводил из сарайчика свой аппарат, пинком ноги заставлял его ненасытно урчать и на волне вонючего дыма уносился к гарнизону.
Мотоциклетная идиллия длилась недолго.
Сперва лейтенанта вызвал комэск — командир эскадрона. Предупредил доброжелательно:
— Ой, Петя, сгоришь ты…
— Это почему? — не понял лейтенант.
— Больно бензином воняешь. Кони тебя пугаются…
Тонкого намека Петя не уловил.
Тогда его пригласил на беседу командир полка.
— Вам у нас служить надоело? — спросил он участливо. — Могу помочь. Есть вакансия начальника склада.
— Почему надоело? — выставил на обозрение свое непонимание сложной ситуации Петя. — Все нормально.
— Нормально? Зачем же вам тогда мотоцикл? Лучше женитесь.
— Да как же! — вскипел лейтенант той мерой кипения, которая допускается в присутствии командира полка. — Мотоциклы у нас не запрещены!
— И я не запрещаю, — сказал комполка с отцовской ласковостью. — Катайтесь сколько хотите. Только не в ущерб службе. А то, говорят, у вас взвод стал плошать…
Взвод у лейтенанта был хороший, но доказать то, что он начал плошать, оказалось совсем нетрудно. Небольшая, но авторитетная комиссия из штаба полка за день общения со взводом выявила массу недостатков. Как говорили остряки, у коней не были почищены подковы…
Комэск провел срочное совещание, на котором лейтенанта шпыняли как только можно. Расстроенный, Петя спросил комэска — за что такое ему на голову?
— Брось ты к черту этот мотоцикл, — посоветовал капитан. — Думаю, из-за него, из-за вонючего, все пошло.
— Да как же так! — опять взъерошился Петя и закипел уже сильнее, чем в присутствии командира полка. — Никем не запрещено! И вообще — служба сама по себе, мотоцикл — сам по себе…
— Петя! — сказал капитан проникновенно. — Когда ты на коне — это служба. Когда ты на мотоцикле — тут как раз и получается, что служба сама по себе, а ты сам по себе. Опасно это. Ой, смотри, Петя!
Лейтенант сопротивлялся еще около месяца, и весь этот период его взвод все больше плошал и плошал… Наконец, Петя не выдержал, продал машину.
По утрам к домику в поселке снова стал подъезжать коновод, и у крыльца веселый гнедой поднимал по привычке хвост. И снова стал хозяин пахнуть конским потом, а не презренным бензином. И взвод Пети вернул без особых усилий утраченные позиции. На одном из ближайших совещаний его похвалил сам командир полка. А главное, никто и не напоминал лейтенанту о печальных минутах его колебаний между конем и мотором. Словно и не было ничего такого…