— Нет, я не лгал тебе. Клянусь, Алекс, я ни разу не обманывал тебя, — уверяет он, и на мгновение зажмурившись, вновь открывает глаза, полные сожаления: — Да, Ника моя бывшая, но меня с ней больше ничего не связывает. Слышишь? А это… понимаю, это выглядело предательством, но это не так. Я не знаю, как… оправдать себя. То, что ты увидела… прошу, просто поверь мне. — Игорь судорожно запихивает прядь моих волос за ухо, затем опускает руку мне на плечо.
Мольба Игоря заставляет меня усомниться в его виновности, но лишь на секунду. Я наконец возвращаю самообладание. Резко вырываюсь и устремляюсь вниз.
— Алекс!
Он хватает меня за запястье.
— Отпусти. Все смотрят на нас.
— Нет здесь никого. — Однако проследив за моим взглядом, он замечает двух девчонок, недоуменно уставившихся на нас. — Я с ними договорюсь… Даже если и нет, плевать, плевать на всех! Пусть знают!
— Пусть знают? — с горечью переспрашиваю я. — Тебе-то нечего терять, а мне есть что. У меня нет за спиной многомиллионного бизнеса… Пожалуйста, отпусти меня… Прошу тебя, — умоляю я, глядя прямо ему в глаза. Под моим пристальным взглядом он ослабляет хватку и отпускает. И я обычным ровным шагом, не спеша, спускаюсь вниз, дохожу до гардероба, протягиваю номерок старушке-гардеробщице.
— Милая, у тебя всё в порядке? — интересуется она, отдавая мне куртку. Видимо, заметила мои красные, опухшие от слез глаза.
— Да, — коротко, возможно, не очень вежливо отвечаю я и, одеваясь на ходу, спешу к выходу.
— Девочка, у тебя шапка упала, — слышу я уже в дверях.
Ну и ладно, бог с этой шапкой. Выхожу. Снег крупными хлопьями опускается и ложиться на мокрый асфальт и тает на глазах. Сбегаю с крыльца.
А если Игорь не врет? Но он никак не объяснил произошедшее. Как быть? Я запуталась.
— Постой!
Боже, я и не думала, что Игорь последует за мной. Зачем он это делает?
— Да стой же говорю! Алекс!
Замираю на месте, спиной ощущая, как он подходит ко мне. Не хочу оборачиваться, не хочу видеть его глаза цвета неба, грустные, испуганные, умоляющие. Не могу. Это всё может быть слаженной актерской игрой… Да нет, не может… Если он любит ее до сих пор… тогда это многое объясняет: то, что он не хочет меня, и то, что не признается в любви. Он не любит меня, он всё еще любит её. Её, а не меня. Всё понятно. Более чем.
— Думала, я дам тебе уйти? — слышу я за спиной.
И опять всё становится непонятным, даже то, что секунду назад казалось очевидным. Зачем он пошел за мной? Почему не остался с ней? Я взорвусь сейчас от такого количества беспорядочного сумбура в моей бедной голове. Она уже не выдерживает длительной мыслительной нагрузки.
Едва Игорь дотрагивается до меня, резко оборачиваюсь и пристально смотрю в его глаза так, будто ищу в них что-то. Сама не знаю, что. Может, себя я в них потеряла. Может, просто изучаю, словно вижу их впервые. Они добрые, почему я этого сразу не разглядела в то дурацкое утро?
— Ты шапку обронила, — совершенно спокойно произносит он, что приводит меня в замешательство.
Игорь осторожно стряхивает снег с моих волос и принимается надевать на меня шапку, аккуратно поправляет её. Убирает в сторону одинокий локон, выбившийся случайно из-под шапки. Внимательно слежу за перемещением его рук в воздухе. Каждый его жест откладывается в моей зрительной памяти.
Две секунды, всего две, — время, которое мне понадобилось, чтобы решить судьбу наших отношений. Нужно задать лишь один вопрос, всего-навсего один единственный вопрос, ответ на который и будет спасением от мучительно терзающих мыслей и доводов. Или же погибелью. Всё зависит от него. От его честности. В его руках наше с ним будущее: общее или по отдельности.
— Знаешь, такая погода очень коварна. Вроде кажется тепло, но заболеть — дело пустяковое, — спокойно произносит он, словно мы всё это время о погоде говорили и только, а та сцена с несостоявшимся поцелуем — всего лишь плод моего больного воображения. — Вот и всё, теперь я могу быть спокоен. Теперь ты точно не заболеешь. — Игорь улыбается, но неуверенность в его голосе выдает всю плачевность ситуации. Отвожу взгляд вниз на секунду. Затем, собравшись духом, снова приковываю взгляд к его глазам.
— Ты всё еще любишь ее? — одной фразой вываливаю на него все свои сомнения, причиняющие мне такие неимоверные муки, что я еле терплю: их жало до мозга костей жжет и колет, беспощадно вонзая острие в мои нервные окончания.
Этот вопрос я не могла не задать. От волнения пальцами тереблю молнию куртки.
— Что? Нет, — Игорь мотает головой, — конечно, нет. Нет, нет и еще раз нет.