— Я так тебя люблю. Так люблю. И я не смогу без тебя. Не смогу.
— Тшшш, не плачь. — Он крепче сжимает меня в объятиях. — Я здесь, рядом. Мы вместе, слышишь?
— Люби меня всегда, хорошо? — голос дрожит и словно не мой, непослушный и хриплый.
— Обещаю.
— Иначе у меня разорвется сердце, и я умру. Игорь, понимаешь, ты везде. Во мне. В каждой моей клеточке. И если… ты уйдешь, меня не станет.
— Что ж ты такое говоришь-то? — с волнением произносит Игорь. — "Умру". "Не станет". Выбрось эти слова из головы. Я не дам этому случиться. Я буду любить тебя всю жизнь, слышишь? И все последующие жизни тоже, если они существуют. Поняла?
Киваю, прижимаясь к его шее.
— Вот и хорошо.
— Только, если ты меня разлюбишь, сразу скажи мне, хорошо? Потому что это хуже. — Вырываюсь из объятий и сквозь мутные слезы гляжу на него поверх своих слипшихся ресниц.
— Глупенькая, ты моя. — Берет мое лицо в свои ладони. — Как же я могу разлюбить тебя? Такую. Это невозможно. Это как вырвать из меня…
— Я несу чушь, да? — перебив его, вскидываюсь я. Здравый смысл наконец соблаговолил ко мне пожаловать. — Что это со мной вообще происходит?.. Это ты виноват, — заявляю я, тыча указательным пальцем ему в грудь. Он в изумлении вскидывает брови вверх. — Несешь всякую чушь про Макса, будто он меня волнует.
— Прости, — в уголках его губ появляется насмешка.
— И тушь потекла, — с досадой говорю я, поднося пальцы к ресницами в надежде, что с ними всё в порядке. Но нет, на пальцах черные следы туши.
— Вот теперь я узнаю свою Алекс. Тушь — это сейчас самое главное. Единственное, что должно волновать тебя в данный момент. Забудь всё остальное. В приоритете сейчас эти глаза, — подчеркнуто серьезно говорит он и большим пальцем нежно проводит по нижнему веку.
Уголки губ сами тянутся вверх, оставляя следы грусти позади.
— Какой ты милый. Как я могу полюбить кого-то другого? Ты сам подумай.
Игорь скромно улыбается и потирает висок.
— Алекс, мне жаль разочаровывать тебя, но мы, мужчины, к сожалению, так примитивно устроены, что не умеем читать ваши, женские, мысли. Это порой не дает нам покоя. Вы такие непредсказуемые, прелестные создания. Положение вещей в вашей голове меняется на раз два. Поэтому ты, пожалуйста, почаще говори, что у тебя здесь. — Ладонями легонько сжимает мою голову. — Хорошо?
— Я люблю тебя. Могу повторить это еще раз минут через пять. И вообще каждые пять минут, проведенные с тобой. Потому что кроме тебя в моей голове нет больше ничего. И никого.
Игорь как-то странно смотрит на меня. Как-то по-особенному. Как-то более серьезно. Более осознанно. С бОльшим любопытством и с бОльшей любовью. Бросает взгляд на губы. Проводит по ним сначала пальцем, затем языком, своей верхней губой. В предвкушении сладкого, нежнейшего поцелуя я замираю, чтобы после окунуться в глубокий водоворот чувств…
— Лера, задержись, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить, — останавливаю я подругу при выходе из аудитории.
— О чем, Алекс? По-моему, мы с тобой уже говорили. Молчишь ты, молчу и я. Альтернативных вариантов нет, увы, — она разводит руками.
— Знаю, я как раз хотела поговорить об этом. Рассказать тебе всё.
— Неужели? — Лера недоверчиво сводит брови.
— Ага. Выйдем? — предлагаю я, не желая говорить о личном в стенах университета, коридоры которого редко бывают пусты даже в обеденный перерыв. — Пройдемся, поговорим…
— Еще раз и помедленнее, — просит Лера, сидя на качелях на детской площадке, что в пяти минутах ходьбы от нашего корпуса. — Потому как мне кажется, что у меня слуховые галлюцинации. И весьма нереалистичные.
— Да всё ты правильно услышала, — заверяю я, прислонившись к железному столбу, что так остро нуждается в свежей покраске. Мелкие голубые хлопья старой, потрескавшейся краски безнадежно осыпаются на снег. — Мы с Игорем действительно вместе. И я прошу у тебя прощение, что сразу не рассказала тебе.
Лера застывает в глубоком изумлении, чтобы через секунду воскликнуть:
— Офигеть! Очуметь! Или ты так шутишь?
— Какие шутки? Это правда. Мы любим друг друга. И знаешь… — губы сами собой расползаются в глупой счастливой улыбке, — это что-то потрясающее. Что-то, что живет во мне и тоже заставляет жить. Такого чувства у меня еще не было никогда. Ты же знаешь.
— Ага, знаю. Только погоди минутку, — она шумно выпускает воздух из легких, словно до этого пару раз пропустила выдох. — Дай прийти в себя. Я всё еще в шоке, знаешь, да?
— Могу предположить, — с доброй усмешкой отзываюсь я.