— Ладно иди, пока я борюсь с желанием зацеловать тебя всю целиком. — Его дыхание щекочет мне лицо. Еще эти его слова — словно импульс, ударивший в голову. Очень возбуждают.
Безмолвно киваю и опускаю взгляд на его грудь: рубашка плотно прилегает к телу, словно слилась с ним воедино, очерчивая каждый рельеф его тела. Тяжело дышу. Три секунды обездвиженности. Наконец заставляю себя повернуться к двери. Собираюсь открыть, но тут он внезапно поворачивает меня к себе и целует. Страстно. Нежно. Пылко. Горячо. Отрывается, губами касается моей шеи, целует ее. Игорь срывает с меня дубленку. Я лихорадочно пытаюсь за что-то зацепиться. Нахожу. Его рубашка. Сойдет. Жадно впиваюсь в его губы, ловлю дефицитный воздух, который еще чуть-чуть и закончится в салоне совсем. Черт, неудобно в таком положении. Как он это делает? Читает мои мысли? Потому что он поднимает меня и сажает на себя. Отодвигает назад водительское кресло. Воздух между нами раскаляется до предела. Господи, как же горячо! Он запускает пальцы в мои волосы и целует меня везде: губы, щеки, скулы, мочку уха, шею. Мы оба наслаждаемся друг другом.
Его рука забирается мне под блузку и медленно, но уверенно скользит по моей спине. От его прикосновений мое тело напрягается и отдает ответным импульсом в виде мурашек. Что он собирается делать дальше? Я начинаю нервничать. Мое дыхание утяжеляется, и Игорь это замечает. Берет мое лицо и, глядя в глаза, шепчет:
— Всё хорошо? Ты очень тяжело дышишь.
Еле киваю.
— Вывести тебя на улицу? — беспокоится он.
Отрицательно мотаю головой.
— Точно?
Снова киваю. Игорь улыбается.
— Думаю, будет лучше, если провожу тебя до двери.
— Хорошо, — тихо шепчу ему в губы.
Сажусь обратно на пассажирское сиденье и хватаю сумку с пола. Я и не заметила, как она упала под сиденье. Выхожу. Он идет рядом, без верхней одежды. Почему он снова ее не надел? Заболеет же.
Достаю ключи, открываю высокую кованую калитку. Она скрипит. Совсем не хочется расставаться с Игорем.
— Не хочешь зайти? — предлагаю я. — Мамы дома нет. Покажу тебе дом. Хотя у тебя, наверное, дом покруче моего будет.
— Ты даже понятия не имеешь, что предлагаешь, — смущенно улыбается он.
— Прости, я… — устремляю взгляд вниз.
— Эй, тебе не за что извиняться. — Он приближается и ладонью касается моей щеки. — Просто… ты, я, огромный пустой дом… сочетание этих трех вещей очень опасно для нас обоих, понимаешь?
Нет, не понимаю. Неужели мы не способны контролировать себя? Хотя… нет, не способны. Понимаю. Киваю. Но…
— Значит, не зайдешь?
Он колеблется. Хочет, я вижу. И я хочу.
— Алекс, я очень хочу, но…
— Никаких «но», ты идешь со мной. — Я набираюсь храбрости и тащу его за руку к дому. Он не сопротивляется. — Посмотришь, как я живу. Знаешь сколько комнат в моем доме? Ты просто офигеешь. Шесть, не считая кухни с гостиной.
— Уговорила, — посмеиваясь, говорит он.
Вставляю ключ в замочную скважину и открываю дверь. Впускаю его в свою обитель. Снимаю верхнюю одежду, сумку кладу на пуфик, сапоги кидаю на пол. Надеваю плюшевые тапки.
— Какие милые, — комментирует Игорь с улыбкой.
— Ага. Кстати, ты можешь не разуваться, — говорю я ему, указывая на его сияющие блеском туфли. — Они у тебя и так чистые.
— Разве так можно? Я тоже…
— Нет-нет, не снимай. Не нужно, правда. Да и запасных тапок у меня нет.
— Ну ладно.
Сунув телефон в карман джинсов, направляюсь на кухню. Он следом.
— Кофе будешь? — предлагаю я, стараясь быть гостеприимной.
— Не откажусь. А дом у тебя и в самом деле… довольно огромный. По тебе и не скажешь, что твои родители очень обеспеченные люди, но не в обиду тебе.
Включаю кофемашинку и поворачиваюсь к нему. Он уже сидит за барной стойкой.
— А что, не похожа на богатую избалованную фифу, да? — Улыбаюсь ему и сажусь напротив.
— Я не это имел в виду, — смеется он.
— Ну да, дорогие шмотки не ношу, ничего брендового и фирменного.
— Алекс, мне плевать на то, кто во что одет, дорогая эта вещь или нет. Мне абсолютно всё равно.
— А по тебе и не скажешь, — говорю я, указывая на его внешний вид, в частности рубашку. И невольно вспоминаю нашу первую с ним встречу. То, как он посмотрел на меня. С отвращением будто. Моя улыбка меркнет.
— Алекс, я не осуждаю людей, не носящих дорогие вещи. А что насчет меня, так это мои заморочки по поводу своего внешнего вида. Я считаю, что мне непозволительно одеваться во что-либо другое. Только в подобных вещах я могу чувствовать себя уверенно. Понимаешь?