В то время, как меня терзают противоречивые чувства, Игорь успевает подойти ближе.
— Проснулся, тебя нет рядом. Ты всегда по ночам принимаешь душ? — посмеивается он, дотронувшись до моей щеки.
Я улыбаюсь.
— Нет, обычно перед сном или утром. Сегодня исключение из правил. — Но, вспомнив, что я стою перед ним без единого макияжа на лице, поспешно опускаю взгляд вниз. — Не смотри на меня, я сейчас некрасивая.
— Ты для меня всегда красивая, с косметикой на лице или без. Любая, слышишь? — Он легонько обнимает за плечи, целуя меня в висок. После этого целует в губы своими волшебными, потрясающими, сильными губами.
— Ты, кажется, говорила, ванная с туалетом там? — спрашивает Игорь, указывая пальцем на коридор.
— Да, первая и вторая дверь слева, возле лестницы.
Он быстро целует меня в макушку и направляется прямо по коридору.
Вхожу в комнату, включаю свет и первым делом ищу в шкафу подходящее нижнее белье. Спустя время нахожу на верхней полке черный кружевной набор. Конечно, и остальное мое белье неплохое, но достаю именно его, следуя своей интуиции. Мне кажется, именно от него он потеряет дар речи. Зачем я это делаю? Хочу свести с ума? Не знаю. Наверное, чтобы он понял, что не совершает ошибку, будучи со мной. Чтобы влюбился в меня настолько, что забыл бы о существовании других девушек. Желаю быть его единственной. Хочу быть лучшей для него.
Но я порядочная девушка, поэтому поверх кружевного лифчика решаю надеть свободную (мужскую — для дома я покупаю только такую) черную футболку. Да, в этом есть какая-то противоречивость. Меня на самом деле трудно понять.
Не успеваю одеться, как в дверях появляется Игорь и с любопытством следит за моими движениями.
— Что? — спрашиваю я, наконец натянув футболку.
— Красивое белье. — Он ухмыляется, стоя в дверях.
— Спасибо, — бросаю я, делая вид, что не замечаю его нарастающей интерес ко мне, его огонь в глазах. Спешно отправляюсь в кровать и накрываю себя одеялом. Игорь тоже забирается ко мне и, не говоря ни слова, обнимает меня сзади. Но перед тем, как уснуть, я слышу:
— Ты само очарование.
Мне снится сон, лучший сон в моей жизни, где я… Вы даже не представляете, какая я счастливая. Но это всего лишь сон. А понимаю я это, когда просыпаюсь утром и вижу перед собой его. Мой мужчина лежит рядом и изучает, как мне кажется, каждую клеточку моего лица. Встречаемся глазами.
— У тебя такое милое личико, когда ты спишь. А еще ты улыбалась во сне. И это прекрасно — наблюдать за этим.
— Перестань, ты меня смущаешь, — говорю я и прячу лицо в одеяло. Игорь мгновенно стаскивает его с меня и начинает меня щекотать, запускает свои пальцы под футболку. Я хохочу. Мне дико щекотно. Зачем он это делает? Пытается отвлечь меня? И избавить нас обоих, в частности меня, от неловкости и застенчивости, иногда ни с того ни с сего возникающих между нами? Методы его мне нравятся. Но черт! Я больше не могу! Отворачиваюсь от него, съеживаюсь, пытаясь защититься от его пыток.
— Перестань, я больше не могу, — прошу я, громко смеясь.
Он перестает щекотать, пристраивается к моей спине и крепко сжимает меня в объятиях.
— Больше не буду. И знаешь что? Мне безумно нравится твой смех. — Он нежно целует меня в шею. Чуть позже отстраняется, и я наблюдаю, как он встает с кровати.
— Нужно вставать, иначе ты опоздаешь на учебу, — объясняет свои действия этот красавец с роскошным торсом, натягивая на себя штаны. — И… мне очень жаль, что из-за меня ты не успела выучить домашнее задание. — В последней фразе слышится явное сожаление.
Сажусь, согнув колени и засунув ступни под себя, и опускаю взгляд.
— На самом деле я соврала, — сознаюсь я, подымая на него глаза.
— Насчет чего? — недоумевает он, уставившись на меня.
— Насчет домашнего задания… Вообще-то я сделала его еще на прошлых выходных. — Виновато гляжу на него. — Так что не переживай по этому поводу.
Он задумчиво таращится на меня, а потом говорит:
— А зачем ты тогда сказала, что… "мне учить еще до фига"?
Понимаю, что он не злится, а просто подкалывает. И невольно мое напряжение куда-то испаряется. Я начинаю смеяться. Вероятно, со стороны это выглядит сумасшествием, ведь причина моего смеха непонятна. Не только ему, но и мне. Но почему мне смешно?
— Прости, — извиняюсь за свой смех, когда более-менее успокаиваюсь.