— Перестаньте вертеть головой. Нужная камера перед вами, — устало вздыхает голос. — На приборе, посредством которого я с вами говорю, — добавляет он.
— Аа, вот теперь вижу. Не могли сразу сказать? — возмущаюсь я, доставая билет. — Кстати, а зачем вам столько камер? Боитесь, украдут? — Подношу читательский ближе к «глазику».
Мужчина проигнорировав мой вопрос, отвечает:
— Подождите минуту.
Повисла тишина на какое-то время.
— Проходите, — снова раздается из черного прибора.
Видимо, он отлучился, чтобы доложить хозяину о моем визите.
Пищит короткий сигнал, разрешая мне пройти через медленно разъезжающиеся ворота. Когда я была здесь с Игорем, ничего подобного не было, а дверь открывалась вручную.
Не успеваю войти, как до меня сразу же долетает женский голос. Звонкий и высокий. Кажется, из кухни. Какая-то женщина настырно спорит с кем-то.
А вот и мужчина, с которым я говорила по той черной штуковине. На вид ему около сорока пяти, может и больше. Черные волосы, мощные брови, подбородок, заросший щетиной. Костюм тоже черного цвета, белая рубашка, галстук. Высокий, широкоплечий, крепкий и бесстрашный.
— А вы дворецкий?
— Не дворецкий, а управляющий этого дома. И по совместительству начальник охраны, — раздраженно поправляет он.
— Ну простите, не знала. Вы между прочим не удосужились представиться, — с упреком говорю я.
— Следуйте за мной, — бросает он, даже не удосужившись ответить.
Управляющий бодро зашагал в сторону кухни, гремя своими тяжеленными ботинками. Я за ним. А что мне остается? Назад пути нет. Дайте угадаю, о чем вы сейчас думаете. Вы думаете: «Как ты (то есть я) можешь спокойненько так заявляться к совершенно незнакомому человеку? А вдруг он окажется маньяком-насильником?» Знаете, сама удивляюсь своей храбрости. Наверное, это всё благодаря рассказам Игоря — я заочно познакомилась с Николаем Геннадьевичем, узнала его. Игорь утверждает, что он хороший человек. А так как своему парню я доверяю, значит, так оно и есть. Хозяина я не боюсь, а вот насчет этого бугая не уверена.
Приближаясь к кухне, всё отчетливее слышу сопрано чем-то недовольной женщины.
А вот и она, тучная женщина лет пятидесяти. Уперла в руки бока, то и дело машет полотенцем, рассекая воздух, — эдакий жест вечно недовольной кухарки. Подобных ей я в кино видела. Одним словом — кухарка. Ну или повариха. Разницы нет. Рядом, опираясь о деревянную столешницу, стоит статный старичок и мирно попивает из кружечки кофеек (по запаху поняла). Сдается мне, это и есть владелец дома. Ничего такой: среднего роста, седые волосы, небольшая бородка, старческих морщин почти нет: на лбу да вблизи наружных уголков глаз, ну, может, еще парочку на щеках. Я бы дала ему максимум шестьдесят пять. Готова поспорить, в молодости он пользовался особой популярностью. И исключительно среди представительниц прекрасного пола. Возможно, разбил немало сердец.
— Надежда, вы закончили? Извините, но у меня больше нет времени выслушивать ваши претензии. Недовольны — можете увольняться и искать другую работу. Но учтите, нигде вы не получите больше, чем предлагаю вам я.
— Николай Геннадьевич, на зарплату я не жалуюсь. Речь шла о ваших громилах, — не унимается та.
— Наденька, разговор окончен, — отрезает мужчина и бросает добрый взгляд на меня. — Меня ждет прелестная гостья. Чай? Кофе?
Я не сразу вникла в суть вопроса, будучи неуверенной, к кому он обращается. Но когда женщина повернулась ко мне лицом и оценивающе уставилась, некрасиво поджав губы, — наверное, гостей она не ждала, — я опомнилась.
На данный момент на меня молча глазеют две пары глаз и ждут ответа.
— Что простите? — непослушным голосом мямлю я.
Он, улыбнувшись, повторяет вопрос:
— Хотите чаю? Может быть, кофе?
— Кофе, если можно, — неуверенно произношу я, переминаясь с ноги на ногу.
— Конечно. Наденька, организуйте барышне кофе. Да и мне, пожалуй, тоже. И принесите в мой кабинет. Мы будем там.
И тут я понимаю, что забыла поздороваться. Наверное, уже поздно да?
— Но… — пытается возразить Надя.
— Потом, Наденька, потом, — перебивает он ее и обращается уже ко мне: — Пройдемте.
Он делает приглашающий жест наверх, на второй этаж. Преодолеваю лестницу, не проронив ни слова, да и он что-то помалкивает. Думаю, так продолжаться не может. Пока я размышляю, с чего начать беседу, неожиданно для меня мы оказываемся не в его кабинете, как он говорил, а в библиотеке.