Прочистив горло, негромко произношу в тишине:
— Вы же вроде говорили, что мы идем в ваш кабинет. Разве нет?
— Всё верно, Александра. Это и есть мой кабинет, — спокойно отвечает он.
Я удивлена. Огромная библиотека — его кабинет. Большой, просторный. Сидишь целыми днями в раю, среди любимых книг. Почему бы и нет?
— Здорово.
Устремляюсь вперед, в глубь библиотеки. Глупо улыбаясь, снова окидываю взглядом множество книг на полках.
— Игорь говорил, вам очень понравилась моя библиотека, — доносится за спиной.
— О да, она прекрасна, — с восторгом произношу я, обернувшись к нему.
Николай Геннадьевич с лукавой улыбкой прихватывает с примыкающего к одному из стеллажей стола раскрытую книжку, закрывает ее и отправляется к дальнему стеллажу. Наверное, это последнее, что он читал.
— Поначалу, — начинает он, глазами выискивая место для книги, что у него в руке, — когда со мной связался Игорь, спустя столько-то лет, я не поверил своим ушам. Предоставить целиком весь свой дом, отпустив при этом всю охрану и домработницу, отключив камеры и систему безопасности, — такое мне и в голову не могло прийти, — коротко усмехается он себе под нос. А я, взяв в руки занимательный томик по философии, внимательно слушаю, то и дело поглядывая на старика. — У меня, конечно, бывали случаи, что арендуют спальни с роскошным видом на сад, порой даже целый этаж, а-то и два, но чтобы весь дом в полное распоряжение — никогда. Да и все посетители передвигались по дому… разумеется, кроме спален, исключительно под присмотром охраны, что зорко и неотступно следит за каждым их перемещением, сидя в комнате видеонаблюдения и глядя в мониторы. — Он, повернув голову, бросает хитроватый взгляд на меня. Я застенчиво роняю взгляд на раскрытую в моих ладонях книгу — должно быть, в этот самый момент он подумал, чем таким мы с Игорем занимались в его доме при отключенных камерах и в отсутствие охраны, — потом снова смотрю на Николая. Тот уже поставил издание на полку и направляется к креслу возле уже упомянутого стола. Жестом приглашает и меня в соседнее кресло. — Но смею вас уведомить, Игорь был чересчур настойчив. Особенно когда преподнес мне поистине бесценный подарок: старинный патефон — раритетная модель начала двадцатого века. Говорит, приобрел на аукционе специально для меня, чтобы уважить старика, то бишь меня, да наладить, так сказать, утраченную связь после столь долгих лет молчания. Так что я был впечатлен, — довольным тоном произносит мужчина, потягивая свою седую бородку.
Так вот что Игорь приобрел на том закрытом аукционе. А я всё гадала, зачем ему этот аукцион сдался. Не похож он на человека, интересующегося старинным раритетом и антиквариатом. А старик, стало быть, интересуется. Тут же в памяти вырисовывается ретро-комната с его раритетным содержимым. Музыкальный проигрыватель, стоящий в углу. Думаю, тот самый — подарок Игоря.
— Да и не мог я отказать внуку своих друзей, — продолжает он чуть погодя. — Пришлось согласиться, о чем ничуть не жалею. Потому как рад, что его избранницей стали вы, девушка начитанная и интеллигентная.
— Боюсь, вы ошибаетесь на счет интеллигентности, — присаживаюсь я на краешек мягкого сиденья.
— Отнюдь. Вы же воспитанны? Порядочны? Умны? Цените культуру, так?
Я неуверенно киваю:
— Скорее да, чем нет.
— Ну, не скромничайте, — мягко просит он. — Я же всё сам прекрасно вижу. Девушка вы хорошая, а у меня нюх на хороших людей. А вы к тому же и разделяете мои интересы. Мы с вами оба страдаем любовью к книгам. В хорошем смысле, естественно, — улыбается мужчина.
Тут раздается глухой стук в дверь, и в комнату входит Надежда.
— Наденька, поставьте поднос на стол, — велит ей Николай. — Кстати, вы сегодня уже закупались продуктами?
— Еще нет, — отвечает та, ставя поднос с двумя чашечками кофе на столик.
— Ну и славно, тогда отправляетесь сейчас. Купите мне заодно щеточку для обуви.
— Я же вам в прошлом месяце покупала, — недоумевает она.
— Старость не радость, Наденька. Старость не радость. Понятия не имею, куда подевалась. Где оставил, ума не приложу, — и смешно всплескивает руками.
— Хорошо, Николай Геннадьевич. Что-нибудь еще?
— Нет, можете ступать.
— Спасибо за кофе, — благодарю я ее. Она застывает в дверях, поднимает взгляд на меня и равнодушно произносит:
— Не за что, — после удаляется.