— А что я могу? Буду ждать своей участи.
Мы с Лерой направляемся в столовую. Берем по минимуму, поскольку после обеда мы собрались на тренировку, и плевать на конспект. Мне и без него в скором времени влетит.
— Лер? — Я сижу уже вся поникшая и подавленная.
— Что?
— Может, он сжалится надо мной?
— Этот? Ты его видела? У него на лбу написано «мерзкий подонок». Правда, симпатичный, но всё равно подонок, — подытоживает она. — Хотя…
Я думаю, примерно прикидывая разговор с Игорем Константиновичем. И передо мной возникает картина того, как он размазывает меня по стенке и поливает оскорблениями. Фу, жалкое зрелище. Лучше мне к нему не соваться и не попадаться лишний раз на глаза. Тут уже в свои права вступает самосохранение, а не присущее мне в любой ситуации любопытство. Но, черт, поговорить-то с ним надо. Может, извиниться? Черт! Черт! Легче космонавтом стать. Как мне удалось за два дня так усложнить себе жизнь?
— Слушай, а может тебе пойти к нему и извиниться? — словно, читая мои мысли, предлагает Лера. Я не узнаю свою подругу.
— Думаешь, ему нужны мои извинения? Я не хочу очередной раз услышать от него, какая я жалкая тварь. Мне в прошлый раз вполне хватило, — с досадой говорю я.
— А, мне кажется, хуже уже вряд ли будет. Во всяком случае, он же человек, а значит, в нем есть хоть что-то человеческое, — произносит так, словно действительно в это верит, хотя только пять минут назад утверждала, что он подонок.
— Ты серьезно полагаешь, что он только прикидывается животным? — пытаюсь пошутить, но… Согласна, это мало похоже на шутку. Ну кто-нибудь рассмешите меня, иначе я заплачу. Нет, конечно, я не собираюсь здесь рыдать. Может, потом. Дома. А здесь нет, ни за что.
— Алекс, это лучший выход из сложившейся ситуации — поговорить с ним. Сегодня же.
Ем, не замечая вкуса сырников, которые обычно — изумительны. В любой другой день, но не сегодня.
Немного подумав, понимаю, что деваться мне некуда и подруга права: мне следует попросить прощения.
— Хорошо, — выдаю наконец я и встаю, чтоб отнести поднос. Затем добавляю: — Но только завтра.
— Алекс! — Она догоняет и преграждает мне путь, укоризненно глядя на меня.
— Да точно, Лер. Я, правда, с ним поговорю и извинюсь, но завтра. Мне нужно переварить случившееся.
— Ладно, — говорит она и направляется к окошку для сдачи посуды. Я делаю то же самое.
На тренировке беру больше нагрузки, чем обычно. Надо полагать, я сделала весь комплекс упражнений, предназначенных для спортсменов. Просто только так я могу отвлечься и забыть о своих проблемах. Но к концу тренировки меня снова охватывает паника. Почему я так переживаю? Да, мне не так часто приходилось извиняться в своей жизни. Но в этом же нет ничего трудного. Не было. До этого случая.
— Алекс! — кричит Лера, и я вздрагиваю.
— Что? — недоуменно смотрю на подругу, не понимая, что она так разоралась.
— Я тебя зову уже третий раз. Ты чего не переодеваешься? Я уже успела душ принять, а ты до сих пор сидишь здесь, словно зомбированная, глядишь на невидимую точку в стене.
Я молчу, сидя на скамье в раздевалке.
— С тобой все нормально? — спрашивает она. — Переживаешь насчет препода? Ты это брось. Нечего из-за какого-то там придурка трепать себе нервы. Это того не стоит, — пытается приободрить меня, но не выходит.
— Легко тебе говорить, у тебя нет с ним проблем. — Мельком взглянув на нее, снова приковываю взгляд к стене.
— Эй, не я с ним кашу заварила. Зачем ты вообще к нему пристала с допросом? Знаешь, тебе нужно работать над собой и наконец утихомирить свой любопытный нрав. До добра он точно не доведет. И хватит сверлить стену! Ты вообще меня слушаешь?! Такое чувство, что сама с собой болтаю.
Перевожу пустой взгляд на нее и пытаюсь понять смысл ее слов. Я где-то витаю, точно не здесь.
— Хорошо, я тебя услышала, — только и говорю ей. Она явно ждала не такого ответа.
— Если так, то иди живее в душ. Я не собираюсь ехать с тобой в одной машине: ты вся потная и течешь.
То ли она серьезна, то ли шутит. Судя по всему, второе, так как замечаю на её лице слабую улыбку. Быстро снимаю футболку и шорты, оставаясь лишь в спортивном лифе и трусиках, беру полотенце и направляюсь в душ. Водичка! Я люблю тебя!
В машине беспрестанно переключаю радиостанции, пытаясь найти хоть что-то стоящее. Уже по второму кругу. По третьему.
— Оставь в покое приемник. Убери руки, — возмущается подруга, ударяя по моим рукам. После включает первую попавшуюся станцию и снова кладет руки на руль.
Разговор двух радио ведущих. Что-то там про Новый год. Серьезно? Ребят, до него еще два с половиной месяца.