«Я надеюсь на милость бога…» А.А. Карзинкин как образец русского православного мецената
Период примерно в пятьдесят-шестьдесят лет называют золотым веком русского меценатства. Он простирается от начала «великих реформ» 60-х годов XIX века до Первой мировой войны. Таким образом, события «золотого века» разбросаны на хронологическом пространстве трех последних царствований. Русские предприниматели того времени почувствовали тягу к высокой культуре. Они тратили колоссальные средства на собирание художественных коллекций; в их особняках появлялись во множестве первоклассные произведения искусства, старинные книги, антиквариат; из этих богатств затем составлялись музеи, библиотеки, галереи, в конечном итоге достававшиеся России. Они покровительствовали театру, балету, музыке. Они разрабатывали совместно с живописцами и архитекторами русский национальный стиль.
Сначала это считалось причудой, потом стало модой, а на закатной поре императорской России превратилось чуть ли не в обязательный ритуал, подтверждающий социальный статус солидного дельца. К.С. Алексеев-Станиславский, театральный деятель с мировым авторитетом, писал: «Я жил в такое время, когда в области искусства, науки, эстетики началось большое оживление. Как известно, в Москве этому немало способствовало тогдашнее молодое купечество, которое впервые вышло на арену русской жизни и, наряду со своими торгово-промышленными делами, вплотную заинтересовалось искусством».
Новые театральные здания, обширные музейные фонды, масштабное просветительское книгоиздание, а также прекрасные галереи, среди коих первенствует знаменитая Третьяковка, — все это создавалось волей московских предпринимателей, под влиянием их вкуса и, разумеется, на их деньги. Современная Россия, к сожалению, ничего подобного не знает. Купец времен Александра III, считающийся, с легкой руки драматурга А.Н. Островского, этаким самодуром и прохвостом, по своему культурному уровню, по эстетическим запросам возвышается над современным олигархом. Во многих случаях просвещенный предприниматель, живший столетие или полтора назад, мог бы служить нравственным образцом для капиталиста наших дней.
Говоря о великолепии бурной меценатской деятельности, не следует забывать: она не стала единственной формой купеческих благодеяний. Как и за сто лет до того, за двести и за триста, традиционная благотворительность повсеместно расцветала во второй столице империи. Современный историк предпринимательства Г.Н.Ульянова пишет по этому поводу следующее: «Рывок в развитии социальной сферы па рубеже XIX X X веков был напрямую связан с огромной ролью частных пожертвований. За 49 лет, с 1863 по 1911 год, через городское управление поступило пожертвований на дела благотворительности в Москве: деньгами — свыше 26 млн 500 тыс. руб., имуществом — свыше 6 млн руб., а всего на сумму свыше 32 млн 500 тыс. руб. Почти половина указанной суммы была предназначена на общественное призрение, а другая половина употреблена приблизительно в равных размерах на врачебную помощь и народное образование» [1]. Сюда еще не вошли колоссальные суммы, отданные Церкви: на воздвижение храмов, на ремонт обветшавших церквей, на обновление утвари, на покупку земельных участков для возведения церковных построек. Так, именно щедрые даяния целой грозди московских купцов обеспечили тогда грандиозное строительство в Николо-Угрешской обители, позволив ей превратиться во «вторую лавру». Невероятно богатый Ю.С.Нечаев-Мальцев строил церкви, богадельни, дома для своих рабочих, а ныне от всех этих масштабных трудов в народной памяти остались — в лучшем случае! — три миллиона, пожертвованных им на возведение Музея изящных искусств имени Александра III.
По-прежнему не что-то особенное, недавно приобретенное, а незыблемые принципы христианской жизни заставляли предпринимателей жертвовать изрядную часть своего богатства на благие деяния. Христианское отношение к благотворительности передавалось в купеческих семьях от отца к сыну — порой на протяжении многих поколений. Однако… передать подобным образом тягу к пожертвованиям в пользу театра или, скажем, на покупку картин для художественной галереи до второй половины XIX столетия было в принципе невозможно. Такого не водилось в среде московских «торговых людей»
XVIII века и даже первой половины века XIX. Переход или, лучше сказать, переворот в пользу меценатства, связанного со светской культурой, произошел во второй половине XIX столетия.
Этот поворот лицом к возвышенным материям, а затем и практические деяния наших купцов, промышленников, «железнодорожных королей» представляют собой очень важную страницу в истории русской культуры, да и русского народа в целом. Какое это было масштабное явление! Какие горизонты открывало! Какую силу могла направить на созидание предпринимательская элита, выросшая из народной почвы нашей! Какие характеры вышли тогда на свет! По меткому выражению тех лет, образованный русский купец оказался большим козырем для национального развития.
Козырь этот впоследствии жадно поглотила ненасытная глотка революции. А нынче и вспомнить трудно, какую мощь русскому культурному строительству придавал в ту пору купец-благотворитель…
Судьба одного из богатейших коммерсантов того времени — Александра Андреевича Карзинкинаможет быть приведена как пример доброго сочетания высокой культурности нового поколения русских купцов с их преданностью христианству. Карзинкин глубоко погрузился в мир науки и высокой культуры Нового времени, но от этого не перестал быть ни оборотистым предпринимателем, ни русским человеком, ни православным верующим. Таких, как он, было много.
Тогда.
Вот бы появиться подобным людям и сейчас. Самое время!
Династия предпринимателей Карзинкиных берет свое начало в 60-х годах
XVIII века и считается одной из старейших московских купеческих династий, «доживших» до начала XX столетия. Родоначальник семейства, Андрей Сидорович Карзинкин (ок. 1760–1822), прошел путь от экономического крестьянина до московского купца третьей гильдии — торговца «яблошного ряду» (с 1791), а от него — до купца первой гильдии (в 10-х годов XIX столетия). Его сыновья, Иван Андреевич (1790 — после 1869) и Александр Андреевич (1792 — после 1835), московские купцы первой гильдии (с 20-х годов XIX века), потомственные почетные граждане, стали родоначальниками двух ветвей семейства. Оба брата занимались чайной торговлей, которая позволила им значительно приумножить капиталы. Оба они к этому занятию добавили новое: открыли текстильное дело. С тех пор Карзинкины трудились на двух нивах одновременно. Сын Александра Андреевича — Андрей Александрович (ок. 1823–1906) был крупным чаеторговцем и текстильным магнатом, а кроме того, видным благотворителем. Но речь в настоящей статье пойдет не о нем, а о его сыне, полном тезке своего деда, Александре Андреевиче Карзинкине.
Выходец «из природного московского купечества», Александр Андреевич Карзинкин родился 6 июня 1863 года в семье потомственного почетного гражданина, купца первой гильдии Андрея Александровича Карзинкина и Софьи Николаевны, урожденной Рыбниковой. В семье было трое детей: сын Александр и две дочери — Елена и Софья. Младшая дочь, Софья, умерла в юном возрасте. Купеческому сыну, появившемуся на свет через два года после отмены крепостного права, предстояла долгая, пестрая жизнь: он увидит и славу России, и трагические часы ее, и страшное падение…
Отец Александра Андреевича, как и некоторые другие состоятельные купцы стабильной Николаевской эпохи, нутром чуял: в обществе происходят перемены. Он понимал, что в новых условиях оставить детей без образования — значит фактически поставить под угрозу их будущее благополучие. Дочь Елена, родившаяся в 1861 году, образование получила художественное: она окончила Московскую школу живописи, ваяния и зодчества, была ученицей знаменитого пейзажиста, мастера исторической и жанровой живописи В.Д.Поленова. Ее творчество представлено в собрании Третьяковской галереи. А сын Александр, видимо, по указке отца получал знания более практического склада. В начале 80-х годов XIX века он посещал лекции в Императорском московском техническом училище [2](ныне Московский государственный технический университет им. Н.Э.Баумана). Сложно сказать, насколько это образование соответствовало складу личности и устремлениям тогда еще молодого коммерсанта… Но оно, как минимум, погрузило его в мир науки и техники.
1
Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей: 1860 1914 гг. М., 1999. С. 151.
2
В Научно-ведомственном архиве Государственного исторического музея отложился трудовой список А.А. Карзинкина. Этот-то документ и дает информацию о полученном коммерсантом образовании.