Итак, Алина начала читать вслух текст этой необычной книжки, когда девушке напомнили, что именно ее все-таки выбрали медиумом.
- "Мы, мирноживущие, хотим слышать и видеть тебя... Виктор Цой... пускай твоя душа услышит нас и ты явишься к нам из мира мертвых".
Дальше шла какая-то абракадабра, состоящая из русских слов, но наполненная туманным смыслом, перечислялись имена различных ангелов и демонов. Однако тут, как ни странно, после самого обряда (зачитывания текста и тушения свечей) совершенно ничего не произошло. Подруги и Колька смотрели то на стол, то на Алину. Та же не знала, куда ей деть глаза от вопрошающих взглядов. Минута медленно-медленно текла за минутой, и тишина уже раздражала. За окном неожиданно послышался стук капель дождя.
- В песнях Цоя часто упоминается дождь потому как это ни что иное как символ серости жизни, - громко прошептала Алина. Надька вдруг с раздражением махнула в воздухе рукой, как бы отгоняя все как давно надоевшее, и вышла на балкон покурить. Трое друзей огорошено посмотрели ей в спину. Такого в их сценарии не намечалось. Все считали, будто нужно терпеливо дожидаться духа, чтобы узнать, что же он скажет. Но тут и Машка вышла вслед за ней. И вскоре на балконе светился не один, а два сигаретных огонька. Колька, оставшись наедине с Алиной, внимательно поглядел на нее.
- А что тебе, правда так нравится Цой, что ты решила его вызвать? А почему его, а не кого-нибудь из своих родственников, например?
Алина ощущала как внутри нее медленно поднимается волна недовольства. Она все нарастала и нарастала. Отвечала она парню отрывисто:
- Да, он мне нравится, Коля. И не спрашивай почему. Не задавай глупых вопросов. Давай-ка лучше еще разок попытаемся сделать это. Я так хочу увидеть или же побеседовать с кумиром. Знаю, что довольно глупо как-то чересчур увлекаться. Но я часами, а то и сутками прослушивала его песни. Я много интересного читала о нем. И думаю, что просто обязана его услышать и, дай бог, еще и увидеть, ты понимаешь, Коля?
- Нет, не понимаю. Извини, но мне кажется, что ты слегка смахиваешь на душевнобольную. По книге какой-то колдуньи предлагаешь вызывать нам всем души разных умерших! Притворяясь духом машкиной бабушки, пишешь нелепую записку! Ты в своем уме?
Алина, наклонив немного голову, просто сидела молча и не отвечала.
Поразмышляв несколько минут, Колька сказал:
- Ну... если тебе так уж хочется можно, конечно, все-таки еще разок попробовать вызвать твоего Цоя.
Девушка и парень молча протянули друг другу руки и, соединив их над столом, крепко-крепко сжали их. Алина еще раз прочитала загадочный книжный текст. Оба подули на две свечки. И вдруг... эти двое, почти прекратив дышать, увидели, как еле-еле начал сотрясаться и дрожать стол. Алина покрепче сжала рукою ручку. Стол стучал все громче и громче, но сигнала не приходило, и рука Алины оставалась неподвижной. В комнату вошли Надька и Машка, услышавшие шум. Обе замерли, как манекены, с выражением внимания на лицах. Никто и не подозревал, что в этот раз должно было произойти по-настоящему необычное событие.
- Ой, глядите-ка, что это с ней, - ойкнул Николай.
С Алиной и вправду было что-то не то. Она сидела подобно мертвой, глаза не мигали и глядели неподвижно. Их взгляд пугал. Николай подошел поближе, наклонился над Алиной и помахал рукой перед ее глазами, ущипнул за щеки, подергал за руку. Ни малейшей реакции не последовало. В комнате на стуле лежало одно безвольное тело, душа пребывала непонятно где. Все были растеряны происходящим и перешептывались над Алиной. События этого вечера по-настоящему всех испугали!
...Алина же находилась в потустороннем мире и бродила по коридорам Мрака...
Но сперва еще до этого она просто сидела на стуле, наблюдала, как стучит стол, сжимала крепко ручку. А затем вдруг совершенно отчетливо услышала голос Цоя в своих ушах. Это была его воистину классическая "Песня без слов". Где-то подспудно Алина осознавала, что наверняка никто в комнате, кроме нее самой, не слышит этой песни (иначе давно все как-нибудь отреагировали бы), но никак не пыталась логически объяснить себе подобное. Алина начала в ритм еле заметно кивать головой словам Цоя:
Если есть стадо - есть пастух.
Если есть тело - должен быть дух.
Если есть шаг - должен быть след.
Если есть тьма - должен быть свет.
Алина ничего не пыталась себе объяснить! Она лишь с привычным блаженством закатила вверх глаза, тихо-тихо стараясь раствориться в этой песне. Девушка отчего-то связывала содержание этой энергичной песни с собой. Да, да, да. Цой - ее пастух, ее свет и солнышко, ее звезда и предводитель. Песня казалась невообразимо прекрасной. И вдруг... Это напоминало некий щелчок, некое переключение кнопки, после которого то, что должно было случиться, свершилось-таки! Тело прекратило подчиняться, напоминая бездушное бревно. Все происходило в течение куда-то быстро мчавшихся секунд и предотвратить данный процесс - процесс постепенного отделения души от тела - было почти невозможно. Алина летела, летела, летела, напоминая себе некую удивительную мягкую прозрачную субстанцию или же еле ощутимый ветерок. Неведомая и непостижимо мощная сила влекла ее куда-то мимо улиц и редких тихих прохожих, фонарей и почти безлюдных ярких магазинов, мимо домов с нечасто светящимися окнами, и мимо гавкающих собак и визгливо мяукающих кошек. Алина сравнивала себя с гоголевскими ведьмами или же с булгаковской Маргаритой. Последнее сравнение тем более стало казаться подходящим, когда, очутившись за пределами этого обычного буднично настроенного города, ее душа взмыла в вышину поближе к звездам, а леса и поля ушли куда-то далеко. Улетала в небо Алина с какой-то космической скоростью. Она не знала, не ведала раньше, что ощущение полета может быть таким неземным и волшебным. Одновременно где-то все так же тихо звучал голос Виктора Цоя. Когда Алина внезапно очутилась один на один с яркими и немыслимо далекими звездами, странно подмигивающими ей, она неожиданно поняла, почему в песнях кумира так часто встречается образ гордых одиноких холодных звезд. Все вместе или взятые по отдельности они казались просто великолепными. Неудивительно, что кумир, как и любой истинный романтик, заглядывался на ночное небо. Алине подумалось, что будет довольно оригинально взять и потанцевать среди необычайных огоньков. Ее душа закружилась вихрем, чувства в этом немыслимом танце-кружении были какими-то свежими и новыми. Неутомимо вертелась Алина, однако не под какой-то свой личный мотив, а под те самые песни и музыку, которые нескончаемо неким загадочным образом звучали в ней так, будто бы внутри девушки находился своеобразный магнитофон. Алина подпевала: