Конечно, не стоило бы его идеализировать. Да, это был просто человек, не чуждавшийся так же и некоторого самолюбования... А, по правде, он не так уж и страдал от одиночества и имел кучу друзей. Но кто знает, что он чувствовал внутри себя? Чего требовала его душа? Что таилось за его скрытностью восточного человека? А вдруг... есть маленькая крамольная мысль, что его песни - просто поза. Но фанатам трудно оценивать объективно. И какие пласты скрывали его истинные терзания?
Алина задумалась об его удивительном голосе, этом божьем даре. В разные моменты в жизни певца тот отчего-то звучал по-разному. Иногда же зависело и от определенных песен его звучание. Вот голос у него резкий юношеский и звонкий, слегка вибрирующий и дрожащий (исполнительский вариант песни "Попробуй спеть вместе со мной", а также вариант "Перемен"); а вот окрепший всем привычный спокойный и зрелый, тот, каким он поет "Пачку сигарет" или "Звезду по имени Солнце"; и еще вкрадчивый слегка даже нежный осторожный тихий голос ("Вопрос", "Вера да Надежда, Любовь" или "Муравейник"); а то и просто красивый свободный разгулявшийся ("Апрель". "Когда-то ты был битником", "Ария мистера Х"). Неодинаковый... И всегда неподражаемый.
Алина очнулась и прислушалась. Вдруг откуда-то послышалась никогда ранее нигде не слыханная ею музыка. Она потрясала своею мрачной силой, будто бы пульсируя в воздухе и напряженных людских телах. Словно из ниоткуда звучала гитара, лидер-гитара, барабаны и саксофон. В тот момент, когда Цой из своего обычного состояния задумчивой серьезности неожиданно перешел в состояние экстаза от все усиливающейся музыки и своим легким движением ящерицы воздел кверху руки, одну выше, а другую ниже, он странным образом напомнил самого Брюса Ли. Уже после нескольких долгих аккордов кумир замер, словно пытаясь получше сконцентрироваться, и запел своим привычным зрелым голосом какую-то абсолютно новую песню. Певец крепко, как что-то очень родное, сжимал в руках микрофон. По всей видимости, его песня была посвящена им себе самому, его памяти и вообще мертвецам. Под образом ночи подразумевался, наверное, этот весь спокойный потусторонний мир, кажущийся каким-то ненастоящим.
О ПРИШЕДШИХ В НОЧЬ
(авторская стилизация В. Цоя)
Мы - слезы земли,
небес;
Мы храбро все прошли
через пресс.
Вы помните про нас?
Вы́? Те, кто юн и стар?
Но мы не помним вас!
Любить не наш дар.
Звезда упала вниз...
Так же иду я прочь.
Сюда не надо виз;
здесь ночь!..
Рыданья мы земли,
небес!..
Со мною раздели
всех четырех слов вес.
Вся жизнь как пресс.
Но я был тверд.
Мы - здесь. Нас - лес.
Я с вами! Я горд.
Рыданьями земли,
небес
Сюда в ночь мы пришли,
забыв про пресс.
Обычно здесь и ждем
родиться вновь.
Приходит к нам с дождем
живых любовь.
Ритм пронизывал ночь, а сама ночь говорила ритмом новой песни Цоя. Да-та-да-та-да-та́ та́-та́. Да-та-да-та-да-та́ та́-та́. А потом: Да-та-да ти-да ти́н-ти́н. Ти́н-ти́н. И т.д. Она звучала отрывисто и очень энергично.
Наконец, песня закончилась.
Кумир посмотрел на всех, а затем бросил особо цепкий взгляд своих карих глаз на возбужденную Алину, будто бы ожидая от нее чего-то важного.
-Да! - неожиданно ответила Алина всем. Всем - это Цою, гордой фигуре Брюса Ли напротив, бойкому голосу и толпе, застывшей в вопрошающем молчании. - Я хочу тут остаться навсегда...
Цой галантно поклонился ей и задумчиво бросил, держа у самых губ микрофон.
-Тебя здесь ждут... Ты согласилась, а, значит, теперь ты избранная.