* * *
Надо отдать должное Серому - он шёл и шёл, а я еле плёлся за ним. Мои силы быстро убывали, попросить отдыха я не мог. Серый изредка оборачивался, чтобы спросить:
- Что, мент, не сдох ещё, а то давай, я тебя песочком присыплю, чтобы стервятники не сразу нашли?
Я молчал, берёг силы и еле переставляя ноги, упорно продвигал своё тело вперёд. Во рту язык распух и превратился в наждак, губы кровоточили... даже открыть рот было больно.
Вечером, как всегда на юге, солнце быстро упало за небосклон, стало чуть прохладнее. Мы спустились в ложбину между двумя барханами, и я увидел небольшой родничок. Как он смог здесь сохраниться, не знаю. Это было просто какое-то чудо природы. Вокруг родничка зеленел небольшой пятачок травы и пара каких-то небольших, корявых деревьев, почти без листьев.
Мы оба, одновременно, отталкивая друг друга, бросились к воде.
Я пил и не мог напиться, затем, опустил голову в воду, чтобы остудить жар и тут же, мгновенно, поднял её. Серый стоял на коленях чуть в стороне и своим холодным, неподвижным, рыбьим взглядом, казалось, пытался пронзить меня насквозь. В нём ясно читался вопрос: «Надолго ли ещё тебя хватит?»
«Надолго!» - тоже взглядом, ответил я ему и вновь припал к воде. Я его уже не боялся! Во мне что-то такое произошло, что давало мне силы не сдаться, довести дело до конца, а вот Серый... с ним тоже стало что-то происходить. Я замечал это по едва заметным мелочам.
Напившись вволю, мы, метрах в десяти друг от друга, расположились на ночлег. Серый, вольготно раскинувшись, мгновенно, как-бы соблазняя, захрапел. Я же, не мог себе этого позволить. Я чувствовал, что его храп искусственен, он исподтишка наблюдает за мной, ждёт мгновения, когда я усну. Я понимал, мой сон для него путь к свободе - он или придушит меня сонного, или просто уйдёт, а тогда, «Ищи ветра в поле»! В пустыне легко затеряться: в ней ни тропок, ни дорог наезженных.
Я боролся со сном, а Серый ждал - ждал, когда сон переборет меня.
* * *
Чуть начало светать. Мы опять тронулись в дальнейший путь. Не выспавшись, практически не отдохнув, я, как сомнамбула переставлял ноги, а глаза мои непроизвольно закрывались. Серый же, наоборот, видимо выспался. Он догадался, или догадывался - я должен доставить его живым и никогда не совершу над ним насилия. Он мог позволить себе расслабиться, я - нет!
Вторые сутки без сна давали о себе знать, мой организм протестовал против такого насилия, он просил отдыха, а я не мог ему этого дать. Долг следователя, долг работника полиции, заставлял меня переставлять ноги и следить за Серым, чтобы он не сбежал.
Всё, у меня больше не было сил идти дальше! Ноги мои подкосились, я упал на колени, а затем, так и, оставшись на коленях, уткнулся носом в песок. У меня случился обморок. Я потерял сознание.
Первое, что я сделал, когда очнулся, я стал искать взглядом Серого. Он уже был далеко впереди, он бросил меня в пустыне. Волк! Лютый волк!
Перед моими глазами, за какое-то неуловимое мгновение, пролетело всё моё детство. Я увидел себя на охоте со своим дедом. Мы сидели у костра, а дед, пробуя похлёбку на «соль», поучал меня: «Всегда имей во внутреннем кармане запасной патрон «Жакан», мало ли какая ситуация может сложиться на охоте», и ещё он добавлял: «Не забывай о ноже!»
Так я же... и я полез в кармашек для часов. Патрон, один единственный патрон, был на месте! Я его туда положил при выезде из Москвы... сказалась сила привычки. Зарядив пистолет, преодолев сопротивление организма, покачиваясь как пьяный, я устремился за Серым.
Он уходил за очередной бархан, лишь половина его тощей фигуры виднелась над вершиной. Ещё мгновение и он совсем исчезнет из виду...
Через час, а может быть, полтора, я приблизился к нему на расстояние выстрела.
- Серый стой!
Он обернулся.
- Мент, ты живой?
В глазах его сквозило удивление и...растерянность.
- Настырный ты, мент. Когда же ты подохнешь? Ну, щас я тебе помогу, - хрипло зашипел он, - надоел ты мне...
Он нагнулся и в руке у него блеснул нож. Где он его прятал, почему раньше не воспользовался, не знаю, но, оказывается, нож у него был, а наручников на руках не было. Я остановился и, подняв дрожащей от слабости рукой пистолет, закричал:
- Серый, брось нож! Иначе... иначе я, действительно, тебя убью!
- Да пошёл ты!!!
Лицо его исказила маска ненависти, такой ненависти, что, казалось, одной ею можно было уничтожить человека.
- Стой, тебе говорят!
Серый приближался.
- Сергей Николаевич... Колмогоров... остановись, я буду стрелять! - прохрипел я распухшими, кровоточащими губами.
Он продолжал надвигаться на меня.
Я нажал на курок. В пустыне, вдали от цивилизации, прогремел одинокий выстрел. Серый, как подрезанный колос, с возгласом - «Сссу-каа!!!», повалился на песок.