В её глазах явно читались, и непонимание происходящего, и желание поверить мне, и ещё много чего.
- Ириша, я очень хотел написать десять, двадцать, сто писем..., и... я их писал, честное слово писал, но только в голове, мысленно, а не на бумаге. Я очень хотел видеть тебя, слышать тебя, и тоже очень хотел получить от тебя хоть строчку, но не мог себе этого позволить, чтобы не привлекать к тебе внимания органов.
Поверь мне, я тебя люблю и твоя жизнь, твоя любовь, если ты всё ещё любишь меня, по-прежнему любишь, много для меня значат...
- Ах, Лёша, Лёша..., одна строчка твоего коротенького послания и...
- Ты, что..., у тебя кто-то есть? - испуганно спросил я, и мне кажется, даже побледнел. Она не ответила, заставив моё сердце болезненно замереть в предчувствии огромной потери..., потери любимой Иришки.
- Скажи мне, только правду скажи, Алексей, тебя оправдали, и ты... теперь...
- Нет. Я убежал и меня ищут, - решился я на полную откровенность, потому что без её помощи я не смог бы осуществить свой план...
И, если она..., если у неё.... Я совсем запутался в своих мыслях и не нашёл ничего лучшего, как брякнуть:
- Ты поможешь мне?
А, брякнув, стал с тревогой и душевным волнением ожидать её ответа, как ожидал когда-то решения суда.
Она долго молчала, казалось, она что-то решала для себя, а потом медленно-медленно проговорила:
- Я помогу тебе...
И, вдруг, словно прорвалась плотина, она громко продолжила:
Чёрт бы тебя забрал, Алексей! Ты где-то пропадаешь на год, а потом появляешься в дурацкой одежде старика, да ещё горбатым, и начинаешь что-то требовать от меня..., спрашивать люблю ли я тебя! Господи, как я ждала от тебя хоть одно письмо, ну, не письмо, а лишь одну строчку..., а ты, ты?! - Ты, молчал.
Крупные слёзы горечи и обиды, как два ручейка, полились из её глаз.
Я знал, что виноват перед ней, но... я хотел отомстить за мою сломанную жизнь и за смерть Севки и..., я очень любил её. Поэтому, сидел и ждал её окончательного решения.
На нас стали оглядываться сидящие за соседними столиками посетители и, чтобы как-то успокоить Ирину, я положил свою руку на её мелко подрагивающие от волнения, пальцы. Постепенно она немного успокоилась. Её рука с пустой кофейной чашкой перестала нервно постукивать по столу, и Ирина, вытерев слёзы, изучающе взглянула на моё лицо. Казалось, она хотела найти в чертах моего лица ответ на мучивший её вопрос.
Вероятно, она нашла то, что хотела найти или увидеть и, с какой-то неуверенностью в голосе, прошептала:
- У нас есть дача, правда небольшая.... Можешь..., временно, пока не разберёшься со своими делами, пожить в ней...
- Аа-а... у тебя уже нельзя? - с некоторой надеждой заглянул я ей в глаза.
- Пока нельзя.... Быть может..., потом..., не знаю, и, она замолчала.
Я понял, у неё кто-то есть: моё сердце дрогнуло, в нём, на короткое мгновение, вспыхнула боль, да так и осталась занозой, а глаза застлал туман.
- Да не смотри ты на меня так, нет у меня никого, - прошептала она.
На сердце стало немного легче, но всё равно оно продолжало громко выстукивать в груди. Я смотрел на Иришку и не мог оторвать взгляда от её лица. Бывает же так в жизни: встретятся два совершенно незнакомых человека и, словно магнитом, притянет их взгляды и души друг к другу. А сердце начнёт выстукивать - это он, это она, это моя судьба!
Конечно, сердце тоже может ошибиться, принять желаемое за действительное, но только не у меня. Я совершенно точно знал - Ирка, моя судьба до конца жизни. Только вот... думала ли она так же обо мне? А насколько было бы мне легче, если бы я был уверен в её ответном чувстве.
Раньше, до тюрьмы, я был уверен, а сейчас... не знаю, да и она на мой вопрос не ответила конкретно, промолчала...
Одним глотком я опорожнил бокал с вином.
Ирина, не говоря ни слова, поднялась и пошла на выход, а я, расплатившись за обед и чуть отстав, последовал за ней.
* * *
Её дача, вернее, дача её родителей: небольшой двухкомнатный дом в самом конце деревни, мне понравилась. Всё в ней было без изыска, просто, но чисто и опрятно, то есть, как сказала Нона Мордюкова в известном фильме - «Бриллиантовая рука» - «Простенько, но со вкусом». Очень правильные слова и они, как нельзя лучше описывали Иркину дачу!
- Располагайся. Можешь затопить плиту, дрова в сарайчике... - Найдёшь дровяной сарай, или показать? А я..., я схожу, предупрежу соседей и правление, что на зиму сдала домик в аренду - так будет меньше разговоров и вопросов к тебе.
Ну, что ж, подумал я, хоть и без президентских удобств, но всё-таки крыша над головой и, пока она не ушла, быстро спросил: «Ириш, ты вернёшься? А то... мне...»