* * *
Уже подходя к двери дачного домика, я неожиданно увидел, как за стеклом кухни мелькнула чья-то тень. Вначале я удивился, а потом, липкий страх пополз по моему телу: кто это может быть? Полиция..., или убийца? Полиция пришла за мной, чтобы вновь посадить меня, или... убийца, подосланный тем, кого я ищу... Что делать? Уйти, пока меня не увидели.... Аа-а, как же Ирина, она должна вот-вот вернуться с работы...?
Честно говоря, я растерялся. Я не знал, что же мне делать, как мне поступить. Мои ноги приросли к месту, они самостоятельно не хотели сдвинуться, и сделать ещё один, хотя бы один, шаг - шаг к двери, или от неё. Я так бы и стоял, застыв соляным столбом, если бы дверь со скрипом не отворилась и на крыльцо не вышла... Ирка.
- Ты чего стоишь, в дом не заходишь? Я тебя давно в окно увидела. Жду, жду, а ты всё не входишь, - затараторила она. Я уж и ужин приготовила, тебя дожидаючись. Вкуснятина, пальчики оближешь! - Лёш, ты почему бледный такой, или случилось что? Давай, заходи быстрее, нечего дом выстуживать.
- Нет, ничего не случилось... вроде бы.... Аа-а, где твоя машина?
Я не сразу узнал свой хриплый, задавленный голос. Неужели это мой голос? - усомнился я.
- Машина? - её брови поползли вверх. Так я её на станции техобслуживания оставила, пусть посмотрят. Нам ведь много ездить придётся, да?
Наконец у меня в организме всё стало на место, и я смог пошевелиться. Я и не заметил, как Иринка, радостно улыбаясь, повисла у меня на шее, чмокнула в щёку и, задрыгав ногами, вновь защебетала:
- Лёшенька, а я с завтрашнего дня в отпуске, представляешь, шеф кое-как отпустил. Знаешь, сколько усилий я приложила, пока его смогла уговорить. Мы с тобой, Лёшенька, целый месяц будем вместе, ни на минуту расставаться не будем, вот хорошо-то как, правда...
Наконец она обратила внимание на моё состояние.
...Лёша, да с тобой всё ли в порядке? - Я всё говорю, говорю, а ты всё молчишь...
- Ириш, ты можешь отпустить меня, а то совсем скоро задушишь. Как тут не побледнеть? - решил отшутиться я. Машина долго на СТО будет?
- Ой, прости. Это я от радости. - Пойдём скорее в дом, я тебя, миленький мой, и накормлю вкусненьким, и напою сладеньким, и... на десерт кое-что дам..., - и при этом лукаво улыбнулась, - а, машина..., машину завтра заберу.
- Ну, если с десертом, тогда конечно. Как тут устоять, - подыграл я ей, почти придя в себя. А, услышав, что машина на СТО, совсем успокоился.
После ужина мы расположились в другой комнате в мягких креслах и, попивая из бокалов прохладное вино, начали делиться событиями прошедшего дня. Я ещё раз прослушал Иринкин рассказ, как она уламывала шефа отпустить её в отпуск, а я рассказал ей о своей встрече с Виталием Павловичем и, как он узнал меня, а под конец рассказа попросил её свозить меня на встречу с полковником, начальником учреждения ОВ-156/7, тоже нашим постоянным клиентом.
- А, зачем тебе полковник, ты что, и с тюрьмой дела имел...
- Киска, мы дела имели не с тюрьмой, а с начальником учреждения. Мы для них шили рабочую одежду, такую же, какая на мне была при нашей встрече.
- Ааа, понятно. - Лёша, подожди, - спохватилась она, - а, как же ты с ним будешь встречаться...? Вдруг он тебя тоже узнает? Что тогда?
- Меня он не узнает. С ним дела имел Севка, а меня, если он и видел два-три раза, то мельком. Так, что, думаю, он меня, вряд ли запомнил.
- Боюсь я за тебя Лёша. Ты же мой самый-самый дорогой человек... Самее и нет у меня никого на свете! - глаза Ирины повлажнели от подступивших слёз.
- Не боись, Иришка - «Живы будем, не помрём!»
* * *
На следующий день Ира, на электричке, уехала на станцию технического обслуживания за машиной, а я решил немного поваляться в постели. Утро было прекрасное. Сквозь чуть подмёрзшие стёкла окна ярко светило солнце и тёплым, жёлтым пятном лежало на одеяле Я, от нечего делать, стал наблюдать, как оно перемещается.
Вначале оно, как рыжая кошечка, лежало на одеяле спокойно, затем, медленно передвигаясь, сползло на пол, проползло по цветному, самодельному половику, освещая его узор, затем подползло к окну...
Я бы, наверное, ещё долго лежал и наблюдал за его перемещением, если бы не раздался голос вошедшей в дом, Ирины.
- Ты ещё валяешься, лежебока? - А ну, вставай! Быстро умывайся, брейся, завтракай и поедем.
В трусах и майке, я заглянул в кухню:
- Бриться обязательно? - серьёзным тоном спросил я, и погладил свою пышную бороду.
Ирка посмотрела на меня, прыснула в кулачок:
- Ладно уж, не брейся, тебе даже идёт, - милостиво разрешила она. Ты с бородой больше похож..., на соловья-разбойника из дремучего леса.
- Я, на разбойника? А не ты ли, вот, совсем недавно, говорила, что я похож на художника или артиста, и что тебе приятно щекотание моей бороды?