- Миленький, родной мой, - шептала она, - что же ты сразу не сказал, что ранен. Я бесчувственная стерва! Я могла бы сразу догадаться, ещё там, что с тобой не всё в порядке, а я, эгоистка, только о себе и думаю. Прости меня, дуру безмозглую.... Я сейчас вызову скорую помощь...
- Нельзя.
- Поче-му-у?
Это «Поче-му-у?» я уже не услышал, потому, что опять провалился в беспамятство.
Сколько времени я провалялся в таком состоянии, я не знаю, но пришёл я в себя от звона посуды на кухне. В комнате было светло от солнечных лучей, золотящих стены и пол. Вероятно, Ирина что-то готовила. Мне было лучше, но голова продолжала кружиться, и я был так слаб, что не мог даже пошевелить рукой.
Ирина, наверное, что-то почувствовала, потому что не прошло и секунды, как она оказалась рядом со мной.
- Ты проснулся, милый?
Чуть кивнув головой, я прикрыл глаза, подтверждая.
- Я тебя не очень измучила, дорогой, когда приводила тебя в порядок?
- Какой порядок? - не поняв её, прошептал я.
- Представляешь, я тебя сама лечила! Даже сумела раздеть тебя. Ты, когда больной, такой тяжёлый, такой тяжёлый, просто ужас...
Опустив взгляд, я посмотрел на себя. Правду она говорит, признал я её слова, увидев своё голое тело с нашлёпкой на ране.
...Я тебя сначала раздела, продолжала она рассказывать, ты прости, может я делала не так аккуратно, как в больнице, но ты же всё равно был без сознания.... Потом, я промыла твою рану кипячёной водой, протёрла спиртом, - тебе не очень было больно, дорогой?
В её, чуть ли не детской непосредственности при рассказе о том, что она делала и как, было столько радости и чувства гордости за себя - весь её вид говорил - видишь, я какая! - что я улыбнулся.
- Ты мне не веришь?
- Что ты, что ты! Конечно, верю, - прошептал я.
...потом нашла шёлковые нитки и иголку, промыла в спирте и, зашила тебе рану, - похвасталась она, - а уж потом, смазала всё зелёнкой и залепила пластырем.
Я слушал её, и удивлялся её смелости. Она, трусиха вообще, к тому же, до ужаса боящаяся крови и любых ранений, сделала то, на что я, молодой мужик, не знаю, согласился ли бы, сделать. Она совершила, поистине, героический поступок!
- Ириш, ты у меня молодец! Ты очень смелая девушка! - с восхищением признал я.
- Ты, правда, так думаешь? Не врёшь?
- Ей-богу не вру! Правда, Ириша, настоящая, правда! подтвердил я свои слова.
- Ой, что же это я, тебе же, наверное, нельзя разговаривать? Да, родной? Теперь ты у меня больной, и я буду за тобой ухаживать. Я уже съездила в магазин и купила для тебя курочку. Скоро она сварится..., - и погладила меня по щеке прохладной, пахнущей жасмином, ладошкой.
Это было так приятно, что мне захотелось, чтобы она ещё раз погладила меня, но нужно было поговорить с ней серьёзно, иначе..., иначе будет худо, очень худо! Не понимает она всей серьёзности нашего положения, не понимает!
- Ты ездила на машине?
- Аа-а, на чём же ещё? Не пешком же в такую даль топать, - подняв плечи, ответила она, и в её глазах промелькнуло удивление ребёнка.
- Ирина, больше машину не трогай.... Ни в коем случае!
- Почемуу?
- Они запомнили твою машину, и если хочешь жить, - строго произнёс я, - не подходи к ней даже близко! А лучше всего - продай, но не через объявление в газете, а прямо на рынке. Вместо неё купи себе какую-нибудь дешёвенькую машинку, хотя бы, Ваз-копейку...
- Лёша, но моя машина... такая удобная и..., я к ней так привязалась...
- Ира, когда я верну свой бизнес, а я верну его обязательно, я куплю тебе новую машину, обещаю... Да, ещё, у тебя есть парик?
- Не-ет, а зачем?
- Тебе необходимо изменить внешность до такой степени, чтобы тебя не узнавали даже твои хорошие знакомые..., иначе...
- Лёшенька, что иначе? Договаривай уж, добивай свою девочку.
- Не хочу тебя пугать, но нас ищут, и ищут очень тщательно. Кто они, я не знаю, но они страшные люди. - Найдут - не миновать смерти! Посмотри на меня. Видишь, в каком я состоянии?
- Лёша, зачем ты меня пугаешь? - в глазах Ирины появились слёзы.
- Милая, я не пугаю тебя, но я чувствую, мы влезли, или влазим, во что-то страшное, где единственное, что нас ожидает, если мы не справимся - смерть!
Ирина сквозь слёзы прошептала: «Я не думала, что всё будет так страшно...»
- Ирина, не плачь маленькая, дай мне передохнуть чуток, я устал. Как только отдохну, мы продолжим разговор, хорошо?
Она, кивнув головой, пошла на кухню «доваривать», как она похвасталась перед нашим коротким разговором, курочку, но сейчас лицо её было не жизнерадостным, как вначале моего предупреждения, а печальным, и слёзы проложили мокрые дорожки на её лице.