Это вполне распространённое имя, но..., теперь я вспомнил, когда она впервые назвала его, оно меня чем-то насторожило, чем? Ах, даа..., я вспомнил.... Так звали осужденного за убийство и загадочно исчезнувшего из лагеря, судя по полицейским сводкам, Иваницкого... Алексея.... Отчество, отчество, дай бог памяти..., ну, конечно же - Алексея Игоревича. Фуу... - Всё-таки не заржавели у меня мозги, помнят далекое прошлое.
Надо будет попросить судебных экспертов проверить фотографии на предмет фотомонтажа, мало ли, что? Лучше сто раз проверить брод, чем однажды в нём утонуть.... Нет, не так - «Не проверив броду, не лезь в воду», хотя..., и эту народную мудрость я притянул за уши к своей ситуации с красной папкой. Молодец!
Но выспаться-то надо? Так что, давай, Кондратьев, закрывай глазки и бай-бай! - приказал я себе.
* * *
Прошла неделя. Я занимался своими делами, Ирина ничем не напоминала о себе, казалось, её вообще в природе не существовало и всё, что до этого происходило, приснилось мне во сне.... Но только не эта чёртова красная папка! Нет, ну надо же было ей именно в такого цвета папку сунуть фотографии и эти три листка с фамилиями! Специально что ли она это сделала?
Папка, не давая мне расслабиться, постоянно лезла в глаза, напоминала, тревожила! Но, у меня был завал на службе со своими делами, и я отводил от неё взгляд. В деле с красной папкой наступил период затишья. Правда, я получил заключение экспертизы - фотографии подлинные, следов монтажа не обнаружено!
Пора было идти к полковнику, вернее, я решил с ним посоветоваться. Он старый, опытный зубр в нашей следовательской работе - что то, он скажет?
Черновик плана следственных действий я переписал на «чистовую», кое-где поставил акценты на недостаточно ясные ситуации и, позвонив начальнику, напросился на приём.
Коротко доложил о причине своего прихода к нему, и обрисовал возникшую, в связи с открывшимися «новыми обстоятельствами», ситуацию и, бросившись, как в «омут головой», бухнул: «Прошу, товарищ полковник, вернуть дело из архива, и вновь запустить его в производство!»
Я нисколько не удивился его реакции, увидев выражение лица. Он смотрел на меня, словно я полный придурок, ну, может быть, и не совсем полный, но уж точно, как на больного.
- Владимир Степанович, вы соображаете, что говорите, и представляете, что вас ожидает, если всё то, о чём вы мне сейчас доложили, подтвердится?
- Да, товарищ полковник, представляю - полное несоответствие занимаемой должности!
- Майор, это мягко сказано. Да вас, потом, если всё, что вы мне тут рассказали, подтвердится, даже постовым полицейским не возьмут, понимаете?
Я тяжело вздохнул - «Понимаю, товарищ полковник, но не могу иначе. Понимаете, меня совесть замучает, если я не разберусь с этим делом».
- Не разберусь, до конца..., совесть замучает.... Ни хрена ты не понимаешь! - хлопнул он по столу ладонью. Не понимаешь, какое мнение сложится о нашем отделе, и обо мне, в частности!
Такое отношение к моему предложению разозлило меня.
- Товарищ полковник, если вы беспокоитесь о чести своего мундира, то Вас это никак не коснётся. Вы, товарищ полковник, пришли к нам позже... месяца на два.
- Майор, не заноситесь! Вы всё-таки разговариваете со старшим по званию, и я смею вас заверить, с работником поопытнее вас!
- Прошу прощения, товарищ полковник, но я повторяю, я не могу поступить иначе и, с вашего позволения, или... без оного, я подниму это дело и займусь им!
- Майор, не зарывайтесь!
Мой новый начальник, хотя и работал с нами недавно, мне нравился своей принципиальностью и справедливостью. Он пришёл к нам со следовательской работы, а не как простой выдвиженец, и поэтому разбирался в нашем деле очень хорошо. Он был строг, но если касалось проступка его подчинённого, предпочитал во всём разобраться сам, и вникнуть во все детали, а потом уж принимать решение. Так и случилось.
Он, поднявшись из-за стола, протянул ко мне руку. Я понял его жест, и подал папку.
- Кровавая папка, вы не находите, майор? - Оставьте, я сам просмотрю её и выскажу своё мнение, а до тех пор... ни одного телодвижения. Вы поняли меня?! Ни одного!!!
Я промолчал, боясь спугнуть появившееся между нами понимание.
...Да, ещё, сходите в архив и принесите мне дело Иваницкого.
- Слушаюсь, товарищ полковник! ...Спасибо, Фёдор Иванович.
- Посмотрим, скажете ли вы мне спасибо, когда я вытурю вас из следственного отдела с «белым билетом».
Прошло три дня, полковник молчал, словно между нами не было никакого разговора, и я начал всерьёз беспокоиться о судьбе папки.
К вечеру, перед самым моим уходом, раздался звонок внутреннего телефона, и я услышал: