Мой врач еще не нашла подходящую пару для усыновления этого ребенка, но заверила меня, что с этим проблем не будет.
Оставалось родить ребенка, передать его семейной паре и все. Свобода! Надо будет по новой искать работу, но до этого у меня еще есть время.
Возвращаясь с прогулки домой увидела, что на встречу ко мне шел Кеша!
Кеша? Что он здесь делает? Неужели Марк объявился?
Черт! Он же не знает, что я беременна. Что делать? Может спрятаться.
А в моем положении уже и не побегаешь особо, и конечно же он меня заметил.
— А я как раз от вас, Лайма сказала что ты скоро приде… Что это? — указал он мне на мой живот.
— Э… живот, — ну а что он у меня спрашивает?
— Ты беременна?!!! — казалось, его бы меньше удивило цунами в Москве, нежели тот факт что я беременна.
— Ну, как видишь, — меня развеселило его лицо.
— Это Макса или Марка?
— Чтооо??? Ты совсем что ли! С Марком у меня ничего не было! — его слова так задели, что я и не поняла, как подтвердила, что беременна от Макса. Черт!
Он еще пребывал в шоке от известия.
— Слушай, Кеша. Я сразу хочу тебе кое-что сказать, я понимаю, Макс твой друг и все такое, — он как-то неоднозначно кивнул мне в ответ, — в общем, о моей беременности ему ты говорить не будешь. И вообще, никому.
— Это как это? Ты ему не сообщишь?
— Нет.
— Я понимаю, ты обижена, Ника. Он поступил с тобой не красиво. Но ребенок… Он не виноват. Он же спросит тебя об отце, и что ты ему ответишь?
— Он у меня ничего не спросит.
— Как это? Ты зря так думаешь, Ника. Любой ребенок хочет видеть своего отца.
— Может не будем тут это обсуждать? Как-то на улице не хотелось бы.
В итоге, мы сели в его машину. Никуда ехать я не захотела. А тут нам как раз не помешают.
— Что ты имела ввиду, что ребенок не будет искать отца?
— Я его отдаю на усыновление. — я решила не скрывать свое решение от Кеши.
— ЧТО????????????????
— Ты что так кричишь! Да, я так хочу и это не обсуждается. Поэтому даже не пытайся.
— Ника, я конечно понимаю, ты обижена на него, но все же.
— Кеша…
— Просто послушай..
— Нет, это ты послушай, вот ты его друг. Вот скажи, сколько раз он спросил у тебя обо мне? — а в душе что — то ёкнуло. Возможно, Макс искал меня, и просил об этом Кешу. Возможно ли такое, что бы Кеша приехал именно из-за этого.
Его ответ не оставил мне шансов.
— Нет. — твердо произнес он, опуская голову, как будто он в этом виноват. — Не спрашивал.
Что бы продолжить разговор, мне надо было прийти в себя после очередного разочарования. Я отвернулась к окну, еле сдерживая слезы.
Минут через пять, я уже взяла себя в руки. И решила продолжить.
— Вот ты и ответил на главный вопрос. Я ему не нужна. А мне не нужен этот ребенок. Поэтому, все по честному.
— И ты не будешь искать ребенка, скажем лет через пять-десять.
— Я уверена, что не буду. Поэтому, можешь не пытаться отговорить меня. И Максу не говори. Если ему не нужна я, то ребенок уж подавно от меня ему не будет нужен.
Я с такой уверенностью в голосе это сказала, а вот моя рука, с силой сжимаемая в кулачек, начала кровить. Но боль я от этого не чувствовала. В душе было больнее. Намного больнее. Ведь говоря эти слова, я сама пыталась задушить свою наивную надежду на возможность счастливого будущего с Максом. А она, умирая, причиняла мне адскую боль в сердце.
— Если ты все же решишь ему рассказать, я уеду и затеряюсь, и вы меня не найдете. Сразу говорю, у меня это получиться.
— Ника, послушай…
— Кеша, если ты будешь и дальше настаивать на этом, мы с тобой больше не будем общаться.
— Черт, Ника! Но это же не правильно..
Я резко открыла дверь машины и начала выходить из нее.
— Стой! Все, все! Я молчу. Обещаю, Максу не скажу. А ты…. Просто, пообещай мне, хотя бы еще раз подумать о том, что бы оставить ребенка. Я буду тебе помогать. Не буду успевать я, пришлю помощников.
— Никого не надо, Кеша. Помогать мне не придется. Я буду одна. Без ребенка. Пока.
— Ника! — он тоже вышел из машины, — пожалуйста. Позвони мне, если тебе понадобиться хоть какая-нибудь помощь. Любая.
Я кивнула, говорить больше сил не было.
Быстро закрыла дверь и пошла в направлении своего подъезда. Меня начало трясти. Все что я спрятала глубоко в душе, чувства к Максу, обида на него же, вновь вышли на свободу и стали причинять нетерпимую, неподъемную боль. Зайдя в квартиру, сразу отправилась в свою комнату и закрылась. Рухнула на кровать спиной и разревелась.
Лайма стучала. Билась в дверь. Но я не могла встать и открыть ей. Я ничего не хотела. Больше всего я хотела бы перестать чувствовать что либо вообще. Но что надо для этого сделать, я не понимала.