— Ты лжешь! — закипел блондин. — Сансару нравится мое общество! Мое внимание! Он не возражал сегодня утром.
— Я возражаю!!! Я запрещаю заходить без спроса в мои комнаты и тем более разделять мою постель. Ты как бродячий щенок ищешь теплое и сытное место, считая себя настолько красивым и милым, что никто не сможет устоять перед тобой!
— Я — щенок? Бродячий? — задохнулся от возмущения лорд Малфой. — Это ты — подзаборный блохастый кот, от которого приличное общество шарахается! Сансар просто добр к тебе, не в силах удержаться от жалости. Посмотри на себя! Разве есть что-то привлекательное в тебе? Ты, Квазимодо Хогвартса, только пугаешь детей и раздражаешь эстетический вкус. Не тебе делать мне замечания по этикету, полукровка!
Шанса спешил на ужин, догоняя Драко с друзьями, когда раздался грохот позади и шумно распахнулась дверь. Пришлось вернуться, чтобы увидеть фантастическую картину: расхристанный Люциус душил Сева и рычал:
— Щенок, да? Бродячий? Ублюдок! Мерзкий...
Северус в это время казался слишком спокойным и не отрывал зачарованного взгляда от напряженного белого кадыка. И челюсть как-то уже начала шевелиться, выпуская острейшие клыки на волю.
— Сев, нет! Не смей! — кинулся Шанса к ним, видя, как в едином мощном рывке встает вампир, стряхивает с себя, как куклу, Люца, а потом в последний момент подхватывает черными длинными когтями и тянет к себе.
Шанса успел, выдернул Люциуса, не заметив, как принял боевую форму наха, отшвырнул с сторону безвольное тело и напоролся на зубы вампира.
Вампир катался, воя на одной низкой ноте, по полу, пытался расцарапать себе рот. Шанса дернулся к нему, это ужасное чувство, что самый родной, самый любимый мучается, а ты не можешь помочь... Но вдруг вспомнил:
— Акцио, флакончик!
Прижав извивающееся тело Северуса, с трудом удерживая его руки над головой, он поливал его обезображенный рот свежим зельем. А сам начинал успокаиваться. Теперь становилось понятнее: кровь наха, вероятно, ядовита для вампира, а со своей боевой формой он познакомился сегодня впервые. И это не приснилось ему — сломанный клык Северуса был тому подтверждением.
Поручив слабо шевелящегося Малфоя Тутти и Рахулу, убедившись, что у него ничего серьезнее глубоких царапин и ушибов нет, Шанса унес Сева к нему в комнату. С помощью Зинки он сделал раствор и приложил примочку на нижнюю часть лица. Вампир был без сознания, так как его организм сильно сопротивлялся попавшему яду и активно восстанавливал тело. Шанса задумался, он ведь о физиологии вампиров ничего не знает. Не говорили об этом ни Лефко, ни Аллиан. Зря. Отметил, что нужно с этим разобраться, быстрее всего узнать у Аллиана, а по-хорошему, вообще забрать портрет из Принц-мэнора. И самому Алу будет веселее, и им — полезнее. Кстати, нужно школьному другу рассказать о последних активных действиях Рина.
Поужинать Шансе удалось совсем поздно. Когда Северус наконец забылся беспокойным сном, убаюканный ароматом ландышей, принесенных Тутти, сид перекусил по-быстрому, за пару минут, и переместился в Принц-мэнор. Откладывать изучение организма своего Ссаэши он не собирался.
На рассвете он оказался у себя в комнате, на полу стоял портрет Ала и возмущался.
— Шан, поставь на стол, мне сверху лучше будет видно. И зачем ты меня прячешь в спальне? Мне интереснее будет в гостиной!
— Ал, а раньше ты не отличался болтливостью.
— Раньше мне хватало общения.
— Ты бы побрился, привел себя в порядок, и с тобой захотят дружить, — хмыкнул усталый Шанса.
Чтобы привести себя в порядок, ему нужно было исчезнуть, соединиться с общей энергией и потом вернуться, но Ал...
— Шан, неси меня к внуку, я должен осмотреть этого олуха. Он ведь не закончил свое обращение, полукровка. Твой отец помог ему, он должен был стать чистокровным! Неси скорее!
— Зинки! Тащи этого наглого вампира в комнату Северуса, пусть там умничает, а я спать хочу. Как там Люциус?
— Спит. Все зажило, даже розовых полос почти не видно.
— Отлично, пусть посидит в одиночестве, подумает над своим поведением. Зинки, о чем они говорили?
— Зинки слышал, хозяин Северерус сказал господину Люциусу, что он вмешивается в ваши дела и всем надоел, как дворняжка лезет ко всем, авось возьмут. Господин Люциус начал оскорблять мастера Северуса.
— Достаточно, Зинки. Неси портрет.
— Зинки сделает, хозяин Шанса!
— Тутти, мы переезжаем. Я буду ночевать в Певерелл-паласе. Северуса тоже туда заберу, а Люциус... Пусть придет в себя.
— Хозяин Шанса не будет заниматься с друзьями? — распахнула удивленные глаза домовуха.
— Будет. Мы каждое утро будем приходить сюда, а на ночь возвращаться обратно. Тутти, не плачь, ты всегда со мной, и Зинки возьмем.
— Тутти должна сказать, Тутти виновата, Тутти не хотела хозяина Шансу беспокоить. Тутти плохая.
— Тутти, хватит. Говори же.
— Хозяин Атолло ждет вас. Уже давно. И хозяин Анил. Тутти плохая, гадкая, она накажет себя.
— Тутти, отнеси меня к ним, устал.
Родители сидели на диване, отец не спал, потирал покрасневшие глаза и хмурился, Анил задремал у него на груди.
— Где был? — тихо спросил Атолло.
— С Алом говорил. Принес его сюда, пусть с потомком разберется. Он говорит, что Сев не полностью обратился, не должно быть такой реакции от моей крови.
— Говорит... Откуда ему знать. Шанса, ты превращаешься в бога... Любое существо так отреагирует на нее.
— Ты пробовал?
— Бывало. Несколько раз. С двумя из них пытался побрататься... Друзья остались без рук и мы расстались врагами... Северусу повезло, что ты быстро нейтрализовал свою кровь, шрамов не должно остаться, и регенерация вампиров поможет. Лучше скажи, зачем тебе Малфой? Любишь Северуса, будь с ним. Второй будет вносить в ваши отношения ссоры. Ты и так ему меньше внимания уделяешь, вот он и бесится. Гонора у него много, себя он любит, не тебя. Предложи ему работу. Стерпит, справится, значит, толк будет. Уйдет, не велика беда.
— Пап, хочу в Певерелл-палас переехать. Там будем ночевать, здесь — днем заниматься. Сева там хочу упрятать.
— Не нужно. Люциуса нужно воспитать. Он вырос избалованным ребенком, получая самое лучшее, поэтому, видя тебя, считает себя важнее Северуса. Оставь его рядом с собой, строй отношения с Принцем, пусть увидит, что ты ценишь, что тебе нравится, возможно, задумается. А если сможет сравнить себя с Амэем и сделать выводы... я подарю ему бутылку Тимьянского коньяка 1398 года.
Этим утром Шанса все равно встал приветствовать стихии. Магия рождалась в них и потому сам танец, а иначе Поттер его не воспринимал, казался сокровенным таинством. Не зря он восхитился, впервые увидев его, и не случайно девочки каждое утро любуются Сансаром. Они тоже наделены стихийной магией. И еще Шанса приводил собственное душевное состояние в равновесие, предстоял нелегкий разговор с Люцом, и он откровенно трусил. Нет, страха не было, скорее нежелание чувствовать всю боль от его решения, а Малфой не сможет остаться равнодушным. Ведь от него попытаются отказаться.
Люциус проснулся рано. Вчерашняя безобразная драка с Северусом спутала все его планы. Проницательность вампира возмутила его. Он рассчитывал, что Сансар сейчас в теле молодого человека, значит, желания, гормональный фон у него — юношеские. И с этим можно играть. Подавая бокал, коснуться пальцев, отвечая на вопрос, утонуть в его взгляде, улыбнуться, отреагировав на его рассказ, и конечно, покрасоваться во время беседы с другими лордами. Вчера Сансар застал его в не очень выгодном свете — злобный Люциус душил кроткого Северуса. Нареченный еще не задумался о том, что вампир не был вполне искренен, когда так беспомощно лежал, подставляясь под его пальцы. Ужасно! Он взлохматил волосы, чего обычно не делал. Впору считать, что Принц подчистую обыграл его в этом раунде.
После завтрака Сансар пригласил Малфоя в кабинет, Люуциус пятой точкой почувствовал неприятности. Ну, погоди, Сев, это тебе не сойдет с рук... Мурашки бегали по спине табунами, когда он шел за необычно хмурым женихом. Это выглядело сюрреально: мальчик с выправкой и манерами высшего лорда, с пластикой Сидхе и гримасой взрослого. Мерлин, выдержать бы, чтобы не жалеть потом всю оставшуюся жизнь...